Тома
— Это точно, что ой-ей, — выплёвываю яблоко со следами моей уныло кривой зубной карты. — Простите, я вам помешала.
— Да мы… это… — Кристина пунцовеет, стискивая на груди полотенце. Моё полотенце так-то, но я не в претензиях, если что.
— Цветы поливали, — прихожу ей на подмогу, прекрасно помня, что кроме дохлого кактуса в этой квартире ничего не найдёшь. — Вы на меня не обращайте внимания. Я только за зарядкой заскочила. Сейчас убегу.
— А чего сразу не за чемоданом? — холодно интересуется Даня и, более не удостаивая меня вниманием, уходит в комнату.
— Ох, — кривлюсь от резкого хлопка дверью. — Он сильно злится, да?
— Он беспокоится.
— Да уж вижу, — многозначительно киваю на видок собеседницы. — Так беспокоится, что решил спустить пар.
— Не будь такой ядовитой. Ему вчера потребовался целый вечер и бутылка вина, чтоб успокоиться.
— Ага. Бутылка вина и ты, — блин, простите. Оно само рвётся. Я не в силах удержаться. — Так что… Вы теперь вместе?
— Сомневаюсь. Он этого не хочет.
Прикол.
— Трахаться хочет, а отношений нет?
— Говорит, не хочет втягивать меня в воронку, в которую уже засосало тебя.
— О, — настал мой черёд удивляться. — То есть он тебе рассказал?
— В двух словах. И этого хватило, чтобы призадуматься.
— На счёт чего? Нравится ли тебе мой брат?
— Нет. Нравится, конечно. Но согласись, всё это слегка пугает. Да и чего толку лить воду? Мне ясно дали понять, что двери закрыты.
— Когда двери закрыты — лезут через окно.
— Да, — слабо улыбается Кристинка. — Я помню, ты можешь.
— Да не обо мне речь. О тебе. Надо же пытаться. Не сдавайся. Компромиссы, всякое такое.
Мда. Нашёлся тоже гуру любовных дел. Сама едва собственные отношения в зародыше не чпокнула каких-то пару часов назад, зато других лезу учить.
— Именно поэтому я всё ещё здесь, — резонно замечают мне.
— Вот пока и оставайся, — брезгливо отлепляю от тела влажную и уже холодную майку. — Я буквально на пять сек. Переоденусь и свалю.
— Не надо. Не уходи из-за меня. Мы всё равно собирались прогуляться.
— Прихватите каноэ. Если опять пойдет дождь, Нева выйдет из берегов, — засовываю яблоко обратно в зубы и ушлёпываю к себе.
Хоть и дали добро, но всё равно не хочу портить им момент, поэтому быстро переодеваюсь в сухое, намереваясь слинять. Увы. Меня опережают. Уже натягивая серебристое летнее платье с кучей завязок, слышу в коридоре шорохи. Следом негромкое Кристинино: «мы ушли», стук и воцарившуюся тишину. Ну вот. И с братом не поговорила, и испортила голубкам романтик. Тома-бедома, называется.