Поправляю убежавшую на локоть лямку джинсового укороченного комбинезона, под которым прячется кисло‑зелёный топик. В тон шапке. Тонкой, лёгкой, машинной вязки. Люблю шапки. Можно сказать, у меня на них небольшой фетиш. Моя скромная коллекция насчитывает штук двадцать различных кепок, шляпок, бандан и вот таких «гондончиков с мешочком сзади».
С детства питала к ним слабость. Не знаю. Может казалось, что они дают защиту. Ну как шапочки из фольги, не дающие телепатам пробраться в голову. Но это тогда, сейчас же всё куда прозаичнее. Волосы у меня длинные, корни пачкаются быстро, мыть замучаешься, а так нацепил шапку и можно не париться. Отличная отмазка когда лень с феном прыгать.
— Ну что, Кристина, — хитро играю бровями, беря её под ручку и увлекая к арочному проёму, ведущему в цивилизацию. — Пошли сдаваться. Давно живёшь тут?
— Месяца четыре.
— И сколько из этого времени ты влюблена в моего брата? — ловлю застуканный с поличным сконфуженный взгляд. Кто‑то готов под землю провалиться.
— Что, так заметно?
— Что ты вуайеристка, подглядывающая за мужиками? — хихикаю я, дружелюбно пихая её бедром. Если от стыда можно воспламениться, то кое‑кто уже на подходе. Несите огнетушитель. — Да расслабься. Я б за красивым парнем тоже подглядывала. Ещё и с биноклем. Да я б к нему на балкон залезла, чего уж. По‑соседски соли одолжить. Вдруг прокатила бы большая светлая любовь с первого взгляда.
Выходим на оживлённую улицу, мгновенно теряясь в шумном ритме города. Машины едут, промоутеры завывают в рупоры, с экскурсионных теплоходов играет музыка, народ галдит, солнце слепит, тучки то набегают, то суматошно разбегаются, а от каналов тянет тиной и прохладой — всё, как и положено Санкт‑Петербургу в конце первого летнего месяца. Отпад. За три дня я соскучилась по этой атмосферности.
Увлекаю Кристину к Каменному мосту, а через него по Гороховой улице к Красному, но переходить его не переходим. Сворачиваем налево и дальше идём по набережной.
— Я не специально, правда, — оправдывается Кристина, когда «Магазинъ у красного моста» с возвышающейся остроконечной башней остается позади. — Просто мне хорошо видно по вечерам, как он готовит на кухне… Всегда один.
Готовит, гы. Заварить «Ролтон» — это ещё не готовка.
— А почему не пробовала познакомиться?
— Не знаю. У меня работа, ординатура, дома редко бываю. Он на мои окна в жизни не смотрел, а караулить… ну…
— Поняла. Караулить парня у подъезда с цветами — это только я могу, — хмыкаю я, в очередной раз ловя её удивление. — Да там парень был как девочка. Ноющая и жалкая. Вот я с ним и расставалась соответствующе. Постебать хотела.