— Слушаю, — быстро ответил, бессознательно напрягаясь.
— Тимур Кириллович, как и просили, звоню, чтобы сообщить вам о состоянии потерпевшего.
— Как он? — спросил, сильнее сжимая телефон.
— Состояние стабильное, полиция не в курсе и было все в порядке, если бы не один момент. Им стали интересоваться какие-то люди. С его слов, ночью к нему приходили и задавали вопросы. Странное дело, кому может быть интересен бомж.
— Действительно, очень странно, — ответил ему.
В последние дни происходило много странностей.
В ту страшную для меня ночь, перед тем, как напиться до потери сознания, я успел набрать номер начальника службы безопасности и поведать о происшествии. Наутро я узнал, что этот бедолага остался в живых и его от посторонних глаз поместили в надежную, проверенную клинику. Состояние было критическое, но врачи продолжали бороться за его жизнь. Оставалась надежда, что все наладится, и я не буду до конца жизни корить себя за убийство человека. Сегодня меня порадовало сообщение о том, что он очнулся. Уже продумал до мелочей, как смогу изменить его жизнь к лучшему. С моими возможностями это не составит особого труда, лишь бы он не болтал о случившемся. Это темное пятно с легкостью может испортить мою жизнь.
— Приставь к нему кого-нибудь, пусть следят, — сухо проговорил я.
— Хорошо, сделаю. Ваш отец у меня интересовался, думаю, он скоро обо всем узнает.
— Черт, — прорычал я, злясь. — Вот это нежелательно.
— Он настойчив, — ответил мне.
— Хорошо, я понял. Тогда мне лучше самому обо всем ему рассказать. Николай, спасибо тебе, — первый раз за эти дни поблагодарил своего спасителя.
— Не стоит, это моя работа, — ответил он и отключился.
Положив телефон на полку у раковины, я немного расслабился. Быстро скинув с себя джинсы и нижнее белье, шагнул под холодные струи воды. Опершись одной рукой о стену, закрыл веки. Сколько бы не находился под сводящей от холода мышцы, водой, это не помогало. Меня не спасти, потому что всеми клетками тела, чувствовал ее присутствие в соседней комнате. Сейчас струи воды ласкают ее тело, а мне нельзя. Я всегда помнил, что она для меня под запретом. Нужно держаться, не позволять слабости, перебороть себя.
Я другой рукой обхватил свой член и провел по нему несколько раз. От долгого пребывания в напряженном состоянии все ныло и требовало разрядки. Стиснув челюсти, зарычал, понимая, что мне отчаянно хочется совсем иного. Мне этого мало: я хочу ее. Только она принесет чувство насыщения.
— Позволь мне, — услышал за спиной нежный, тихий голос, который заставил меня замереть.