Стуча каблуками, я пересекаю густо зазелененный сквер между общежитиями. Дверь «дома Орлов» открывается прямо перед моим носом, и я юркаю внутрь, не посмотрев на вышедших.
Все на меня палятся и прекрасно знают, куда я направляюсь. Хейли давно растрещала номер его комнаты. Я поднимаюсь на третий этаж и подхожу к комнате 303.
Есть ли в этом ирония?
Лед в моих руках до синевы охлаждает кожу. Я стучу в дверь, и через несколько секунд Иэн ее открывает. На нем лишь низко сидящие треники.
Несколько секунд мы рассматриваем друг друга с головы до ног. Я готова поспорить на тысячу баксов, что под этими штанами у Иэна ничего нет. Они сидят так низко, что еще чуть-чуть, и я захлебнусь собственной слюной. Но когда мои глаза от его тела скользят к лицу, я удивляюсь.
— Тебе мячом прилетело?
Иэн ухмыляется, и мое сердце стучит так сильно, что его стуки отдаются прямо в горле. Даже с огромным фингалом под левым глазом он выглядит сексуально. Его кривоватая и дерзкая улыбка рисует в моей голове такие сцены, что… ооо, лучше пока не думать.
Он жестом приглашает меня войти, и я переступаю порог этого чисто мужского логова. У старшекурсников есть преимущества. Это закон для всех университетов. Комнату Иэна и Сэда можно назвать маленькой квартирой. У них есть небольшая общая комната и ванная, а также две спальни, в которых можно без проблем уединяться.
В общей комнате стены темно-синего цвета полностью завешаны постерами «Лос-Анджелес Рэмс», возле дивана валяется груда из непонятных вещей, типа щитков для коленей.
Я бросаю взгляд на холодильник, стоящий возле небольшого круглого стола у окна.
— В твоем холодильнике нет льда?
Иэн садится на стол и кладет ноги на спинку дивана.
— Он открывается тогда, когда парни охлаждают пиво.
Я улыбаюсь и подхожу к нему вплотную. Синяк под его глазом свежий, из глаза сочатся слезы, и даже видно, как пульсируют жилки.
Он смотрит на меня, а я осторожно прикладываю к его глазу пакет со льдом. Он слегка морщится и расслабляется, почувствовав холод.
— Это ведь не футбол, — утверждаю я.
Иэн качает головой.
— Фрэнки.
Я не знаю, кто такой Фрэнки.
— Надеюсь, ты ему тоже врезал.
Он снова качает головой. Я смотрю на него вопросительно, и он поясняет:
— Фрэнки — это старший брат Спенс.
— О. — Теперь все понятно. — Но он не имел права так делать.
— Ты думаешь? — спрашивает он.
Его вопрос заставляет меня улыбнуться.
— Люди расстаются, так бывает. Давайте будем бить морды друг другу каждый день.
Он смеется и снова заставляет мое немного успокоившееся сердце скакать, как бешеное. Я не отпускаю руку со льдом с его глаза. Он накрывает ее своей. Мне слишком сложно сконцентрироваться и придумать что-нибудь для разговора. Его золотисто-карие глаза вводят меня в гипноз.