Так или иначе, сидя под дверью комнаты Линдси и Хейли, слушая девчачью музыку и писк, мы с Вэлом вспоминаем эту историю, и я приношу ему свои искренние извинения. Он говорит, что дело прошлое и вообще, я оказал ему услугу.
Я так и не понял, что конкретно он имел в виду, но вдаваться в подробности не стал. Главное, теперь мы хоть и не друзья, но вполне можем идти в одну ногу. И я понял, почему Линдси так ценит дружбу с Вэлом.
Не могу точно сказать, но если это не ревность, то это чертово седьмое чувство — Вэл испытывает что-то к ней. Иначе невозможно. Но главное я могу с этим жить. Он слишком умен и непредвзят, чтобы на что-то надеяться и не видеть, что мы с Линдси вцепились друг в друга мертвой хваткой.
Мы нашли общий язык, как он и говорил, и я мысленно могу отметить пунктик в доске хороших дел — Вэл.
Эй, а я, кажется, становлюсь хорошим мальчиком.
* * *
Я выхожу из здания факультета математики и почти бегом направляюсь к факультету социальных наук. Линдси написала, что она там. Ботинки скрипят по выложенной булыжником тропинке. Солнце почти село.
В здании никого нет, и я отчетливо слышу музыку. Я нахожу нужную дверь и застываю на месте, глядя в стеклянную вставку в двери. Линдси сидит ко мне полубоком, ее пальцы активно исследуют клавиши пианино, извлекая из них прекрасный звук.
Впервые слышу, как она играет. Я настолько поражен ее мастерству, что моя челюсть непроизвольно отвисает. Я знал, что она талантлива во всем. Но не настолько же.
Иисусе.
Мои знания в музыке не настолько велики, чтобы я хотя бы понимал, как она это делает.
Мне нравится рок, хип-хоп, рэп вообще я меломан, но сейчас мне трудно что-либо вспомнить из того, что я слушаю. Это не сравнится ни с какой музыкой, которая обычно гремит в моем айпаде.
Она гениальна. Линдси — новый Бетховен.
Я улыбаюсь этой мысли и вхожу в класс. Ее игра прекращается, и она разворачивается ко мне.
— Тебе понравилось? — робко спрашивает она.
— Понравилось? — Я медленно приближаюсь к ней. — Черт, кошечка, что это было?
Она смеется легким смехом, наблюдая за моим удивленным лицом.
— Это Шопен.
— Это ты, — исправляю я. — Твои прекрасные руки. — Я серьезнее смотрю ей в глаза. — Ты удивительная.
Она дарит мне благодарную улыбку.
— Но это все не моя музыка. В основном я играю либо известных композиторов, либо музыку Рональда. Я бы хотела написать что-нибудь сама.
— И ты это сделаешь, — твердо говорю я. Затем мой мозг перекручивает произнесенное ею незнакомое имя. — Кто такой Рональд?
— Мой брат. — В ее глазах легкая грусть. Линдси снова тянется к клавишам, и ее пальцы плавно перебирают клавиши. — Он был очень талантлив.