Но несмотря на свою злость, в глубине души я все-таки надеюсь, что Ингрид все же перебесится, и мы снова сможем найти общий язык.
* * *
— Она так и сказала? — еще раз спрашивает Розали.
Мы входим из ее машины и направляемся к небольшому кирпичному зданию, окна которого отражают белоснежный снег в лучах включенных фонарей.
После уроков мы приехали ко мне, и быстро перекусив и без особо желания позанимавшись, поехали в город. Хелен сказала мне, чтобы я была дома ровно в десять. Это мой комендантский час по будням.
Она вернулась в воскресенье днем и ни словом не обмолвилась об отце. Была в обычном для нее настроении. Стало ясно, что они помирились и конфликт исчерпан.
— Да. Что он обратил на меня внимание только из-за Ноэля, — поясняю я, пока мы идем.
Я не стала говорить Роуз о том, что Ингрид назвала ее слабохарактерной. Ни к чему это. Сказали и сказала. Это ее мнение.
Розали фыркает.
— Бред какой-то.
— Вот и я так думаю.
— Да что с ней происходит?
Я лишь качаю головой.
— Давай больше не будем об этом. Мне надоело это обсуждать.
— Ты права. — Розали вздыхает и бросает взгляд на входную дверь.
На ней все то же черное платье, в котором она была сегодня на уроках и длинные сапоги на высоком каблуке. Сейчас она кажется выше меня, хотя мы практически одного роста. На мне обычные кожаные ботинки, короткая юбка-клеш и бежевый свитер крупной вязки.
Старая неоновая вывеска с названием «Рэм» громко гудит и слабо мигает. Мы входим в кафе, и нас сразу же окутывает теплом и вкусными запахами еды.
— Откуда ты можешь знать, что он появится здесь сегодня? — спрашиваю я Розали, когда мы занимаем одну из кабинок у окна.
Роуз кладет на кожаное сиденье свою куртку и виновато поджимает губы.
— Я этого не знаю точно. Но мне кажется он придет.
Мне остается только тяжело вздохнуть и покачать головой.
— Представь, только представь, — тихо говорю я, — что Мейсон так же в тебя влюблен, как ты в него. — Розали мечтательно расплывается в улыбке, но я не даю ей расслабиться.
— Просто представь. Он взрослый и умный парень. Он никогда не пойдет на такой риск. Боже, Роуз, ему двадцать четыре, а тебе семнадцать.
— Даже моя записка подвергает его риску, — обреченно бормочет она.
— Нет, если ты больше не станешь за ним следить.
— Тогда зачем мы здесь?
Я развожу руками.
— Ты должна решить. Не я.
Какой бы хреновой не была ситуация, я не вправе указывать Розали. Сегодня за ланчем она сама сказала, что хочет услышать от него «нет». Но похоже ее решимость уже сдулась, как на надувной шарик.
— Отстой. — Розали прикусывает средний палец и хватает в руки меню. — Давай набьем желудки?