— Уложи спать Ноя.
Я смотрю на Хелен, она на меня.
— Пожалуйста, — добавляет она.
Не скрывая своего удивления, я приподнимаю брови и отправляю Ноя наверх.
— Думаешь, это нормально? — осмеливаюсь задать вопрос. — Напиваться вот так, когда с тобой маленький сын?
Хелен не мигая, смотрит на меня. Она знает, что я права. Или она просто так надралась, что не может сообразить, что я говорю.
— Когда такое было? Сегодня просто так вышло, — наконец-то она находит слова и наклоняется, чтобы расстегнуть свои сапоги.
— Сейчас такое было, — говорю я и иду к лестнице.
— Эйвери, — слышу за своей спиной ее голос. Она обращается не как обычно: с раздражением или с нотками команды, словно к псу. Сейчас она произнесла мое имя с какой-то просьбой. Точнее последует просьба, и я уже могу предположить какая.
Хелен все еще неуверенно смотрит на меня.
— Не говори отцу.
Я молчу.
— … и Ноэлю.
Снова молчу, а она ждет. Иногда приятно поиздеваться, но это уже попахивает ненормальным.
— Если не всплывет в разговоре, — бросаю я и поднимаюсь наверх.
Теперь она ненавидит меня еще больше, да, но теперь и у меня есть против нее козыри. День определенно один из лучших.
Каждый раз, когда я разговариваю с мамой по телефону, какая-то часть меня жалеет, что она далеко. Что в тот самый момент я сделала выбор остаться с отцом. И этот выбор нам дался с трудом. Мы с Ноэлем вообще не заметили, в какой момент наступил разлом в нашей семье. Мама просто мастер маскировки. Она так же улыбалась и порхала, когда сказала, что им с папой следует разойтись. Лишь через пару дней, когда я вернулась из школы, увидела ее плачущей на кухне. Она не слышала, как я вошла. Смотрела на наше семейное фото и вытирала слезы кухонным полотенцем.
И я поняла, что развод — это не очередное приключение или «выходка» мамы. Это настоящая катастрофа.
— Только не говори, что ты отправила ему что-то из одежды. Ты же знаешь, как он на это реагирует. — Я скидываю рюкзак и, прижав плечом телефон к уху, стягиваю с себя джинсы.
Мама замолкает, потом тяжело вздыхает.
— Порой мне кажется, я совершенно не знаю своих детей. Вы так долго живете с отцом, взрослеете, меняетесь…
— Эй, эй, — торможу я маму, падая на кровать. — Ты чего?
— Прости, милая. — В голосе мамы уже слышится улыбка. — Я сегодня сама не своя.
— Ладно. Как там твой магазин? Все хорошо?
Полгода назад мама открыла крошечный зоомагазин, в котором продавались лишь корм для кошек и пара попугаев. Через пару месяцев она обзавелась хомячками и котятами.
— О, все прекрасно, милая. Думаю, что я прекратила хандрить по поводу больших городов и уж точно не смогу расстаться со своим «Ноэви».