Только кто меня просил об этом?
Я встретилась с опасным взглядом «мужа», понимая, что смотрел он лишь на меня, не отрываясь. Со стороны, возможно, подобная сцена между супругами выглядела бы мило, но только мы вдвоём понимали, что, оказавшись в нашей квартире, не смогу уйти спокойно в комнату, не лягу спать, вспоминая события сегодняшнего дня. Нет. Все гораздо сложнее, и что меня ждёт в стенах огромного пентхауса – неизвестно.
Явно ничего хорошего.
До дома мы ехали в полнейшей тишине, прерываемой лишь музыкой из радио, которая едва доносилась до заднего сидения. Вроде бы сидели вдвоём, как пара, но с другой стороны мы были чужими. Я смотрела в окно на сверкающие огни ночного города, а он перед собой в планшет.
У меня складывалось ощущение, что он сдерживался, терпел, хотя выражение лица оставалось спокойным, руки аккуратно лежали на сидении, а кулаки вроде как не напрягались. Периодически поглядываю на «мужа», в надежде хоть на секундочку понять его состояние.
В ресторане мужчина ясно дал понять, что моя самодеятельность не особо приветствовалась. Сейчас он вновь закрылся. Спрятался в свою скорлупу, как когда-то сделала я. И по его лицу вряд ли что-то можно понять.
Затишье перед бурей…
Вообще, за все время нашего недолгого брака я ни разу не замечала, чтобы он злился или, наоборот, радовался. Казалось, что этому мужчине не свойственны подобные чувства. Как же сильно я ошибалась. Жаль, что свою ошибку я осознала очень поздно.
Так же молча, как и до этого, мы зашли в кабину лифта из подземной парковки, поднялись на пятидесятый этаж и вошли в пентхаус. Стоило входной двери закрыться за нами, как тут же я оказалась резко прижатой к стене, а надо мной возвысилась массивная фигура мужлана. В прихожей ярко горел свет бра, хорошо освещая его строгое лицо. При такой игре света, шрам на щеке выделялся лучше.
Выражение широкого лица выглядело уже не столь спокойным и безэмоциональным: в тёмном взгляде виднелся маленький огонёк гнева, просачивающийся сквозь сливающуюся со зрачком радужку, и без того тонкие губы сжались в тонкую чуть розоватую ниточку.
О руках, удерживающих меня, словно путы, говорить не следовало в принципе – едва ощутимая боль все-таки подала сигнал в головной мозг. Следов не останется, а вот неприятный осадок после разговора будет ещё долго томиться в глубине души.
– Какого хрена ты влезла в наш разговор? – процедил своим низким голосом, не терпящим какого-либо отрицания. Только прямой ответ на вопрос. Глаза в глаза.
Стало страшно. Не знаю, что он может со мной сделать. Ударит или же найдёт другой способ наказания. Одно ясно – мужлан недоволен моим поступком и привык подобное пресекать сразу, нежели отмалчиваться где-то в уголке.