— Поддержу господина Барка, — согласился Беляев. — Мы, полагаю, обзаведёмся определённой поддержкой после окончания союзнической конференции и все эти нападки думцев если не сойдут на нет, то не будут иметь прежнего эффекта. 14 февраля.
Голицын кивнул, видимо поддерживая данное решение целиком.
— Не согласен, общественность не станет ждать ещё месяц только потопу, что правительство не готово слушать нападки! — запротестовал Кригер. — Смею напомнить вам господа, что у нас патовая ситуация с железнодорожным сообщением.
— Также напоминаю, что банки отказываются кредитовать наши военно промышленные предприятия! — добавил Шаховской.
— Так вот и займитесь этим вопросом господа! — воскликнул Добровольский с искренним возмущением. — Не путайте мух и котлеты! У нас при переносе сессии будет целый месяц на то, чтобы убедить союзников продолжить оказывать нам помощь. А для этого нам понадобиться работать в спокойной обстановке, а не тогда, когда нам натурально раскаленные угли под задницы подкладывают.
Протопопов, которого ни о чем не спрашивали, сам молчал и слушал.
Рано.
Тут надо бить одним ударом, чтобы наглухо.
Голицын призвал министров проголосовать и впервые проявил себя достаточно искусным политиком, убрав из голосования вопрос о возможности того, чтобы дума собралась в срок, как и вопрос о ее роспуске.
— Господа, выскажитесь, кто за перенос заседания на 31 января, а кто за перенос ещё дальше? Итак, кто за конец месяца?
— За, я хоть и поддерживаю проведение сессии в срок, но при сложившихся обстоятельствах собирать Думу нецелесообразно, — сказал Риттих. — К 31 января союзническая конференция будет идти полным ходом и основные решения, стоящие на повестке, наверняка будут приняты.
Начали поднимать руки. Пятеро. Кружок Трепова. Риттих, Кригер-Войновски, Феодосьев, князь Шаховский и граф Фредерикс. К ним присоединился Беляев. Голицын сосчитал, кивнул.
— Господа, кто за более длительный перенос? — сам князь поднял руку.
— Перенос на февраль, — буркнул Добровольский. — За неделю на конференции много чего может произойти и решения могут быть пересмотрены.
Руки подняли Барк, Раев, Рейн, Кульчицкий, Покровский, Григорович и Стахович.
Протопопов не поднял руку ни за один из вариантов, поэтому на него устремили глаза все собравшиеся на заседании.
— Ваше слово господин министр внутренних дел?
— Думал не спросите, — хмыкнул Протопопов. — А раз спросили господа, то изволите выслушать. Дума соберётся 12 января, чтобы вы тут не говорили.
— Ба! Ещё чего, Александр Дмитриевич! Что да вздор? На неделю раньше намеченного? — возмутился Добровольский, упираясь ладонями в столешницу. — Вы что ли выпили с утра пораньше?