— Ты одна? — обернулся он.
— Да, — она закрыла входную дверь и почему-то испугалась. Нет, не его. Себя и своих вдруг откуда-то взявшихся чувств к нему. Ведь сейчас они одни в этой квартире, как в космическом корабле в открытом космосе. Кругом невесомость. Никого и ничего вокруг нет. Только он и она в пространстве квартиры.
— У тебя что-то горит? — спросил Андрей, и Юля очнулась.
Яичница!
Она бросилась на кухню, и весьма вовремя: ужин ещё можно было спасти. Края яичницы сильно поджарились, но в целом блюдо осталось съедобным.
— Может, поужинаем в ресторане? — спросил он, заглядывая через плечо в сковородку.
— Нет, — резко ответила Юля.
Он раздражал её и притягивал, выводил из себя и завораживал. Просто наваждение какое-то.
Стоп!
Это Кедров, и нельзя терять голову. Ведь он — тот самый мальчишка, который столько раз в детстве толкал её в сугроб, колючий снег попадал под куртку и в сапоги и больно царапал кожу. Частенько отбирал шапку и закидывал на дерево. Однажды потянул за новенький школьный рюкзак и оторвал лямку, от отца ей тогда досталось. А ещё порвал куртку, сломал «молнию», щипал, подставлял подножки, дёргал за волосы. Он — тот, из-за кого она не хотела идти в школу и боялась одна выйти во двор.
Аутотренинг не помог. Сейчас в этом тридцатилетнем мужчине не было того задиры и хулигана, лишь в глубине глаз затаилась чертовщинка, но она придавала его образу ещё большую привлекательность.
— Я после работы и хочу есть, — нагло заявил он.
— Могу поделиться яичницей, но предупреждаю, что на тебя не рассчитывала.
— Согласен, — улыбнулся он, и сердце у Юли остановилось. Ох уж эта его улыбка!
Юля поставила сковородку на стол и достала вилки. Андрей сразу начал есть и поглощал её ужин, как голодный зверь. Она тоже схватила вилку и придвинула к себе сковородку. Они не ели, а соревновались, кто быстрее схватит кусок со сковородки. Юле достался последний. От неожиданной победы она заторопилась и подавилась. Начала задыхаться, выпучила глаза, потом закашляла, так что пошли слёзы. Но вроде отпустило.
— Юль, ну ты даёшь! — присвистнул Андрей.
Она сама себя не узнавала. Зачем начала это дурацкое соревнование? Ведь не умирала от голода, а просто хотела выиграть. Пусть в таком пустяковом деле, пусть хоть разочек.
— Может, пойдём в ресторан? — предложил Андрей.
— Нет, я уже сыта.
— Не сомневаюсь, — криво усмехнулся он, в глазах плескалось веселье.
Что-то происходило между ними. И это новое чувство рождало мандраж, отчего тряслись её руки и дрожали коленки. Она ощущала от него тепло, не то, что измеряется физическими величинами, а то, что проникает в самую душу и приводит в действие фейерверки у неё внутри.