— Извини. Я не хотела портить последний вечер, — проговорила я и медленно подняла голову. На его лице отражались голубоватые блики экрана, но смотрел он на меня. Казалось, что без эмоций, но я знала, что он переживает, думает о том, что со мной было. — Могу понести заслуженное наказание, мой Господин.
— Боюсь, не сработает, — поднимает он уголок рта и касается пальцами губ, очертчивает их. — Оно тебе слишком понравится.
Давид поднимает меня с колен, садит на свои.
— Что ты делаешь? — смотрю на мигающие цифры на экране.
— Хочу выяснить, откуда был звонок.
— А так можно? — удивилась я.
— Да, если симка осталась в аппарате, но не в этом случае, — напряженно произносит он, убирает меня с колен и устало проводит рукой по лицу.
— Да, наверное, кто-то пошутил, — отмахиваюсь я, но его уже не проймешь.
— Как давно он сидит.
— Восемь лет вроде…
— Ладно, запиши всю информацию, — пододвигает он мне блокнот и дает ручку. — Фамилия, возраст, приметы.
— Надеюсь это не отменит твою поездку.
— Я бы хотел, Мышка, — говорит он и гладит мою шею пока я все записываю. — Но этот долбаный контракт готовился несколько лет, и сотни людей просто останутся без рабочих мест.
— Давид, я уверена, что все это глупости.
— Ты все равно будешь под охраной, поняла?
— Я кивнула и руками провела по его твердой груди, задела соски и направила ладони к резинке трусов. — Без них ни шагу, а я до отъезда выясню, где этот урод… Что ты делаешь?
— Очень хочу нарваться на наказание. — шепчу я и тянусь к его губам. Так хочется перебить сон, воспоминание, чтобы когда он будет далеко, в моей голове оставался только он. Мой любимый.
Его губы опускаются на мои, ласкают, требуют ответа, а руки тем временем, гладит грудь, сжимает и подталкивает меня к кровати.
— Что в твоих рассказах было такого, что мы не делали?
— Нужны приспособления.
— Без них.
— Мм, — вспоминаю я и тяну его на себя. Потом просто съезжаю вниз по простыне, чтобы рот оказался прямо напротив напряжения в трусах.
— Уверена? — хрипит он, пока я стягиваю барьер и долго вожу головкой члена по губам, чувствуя шел и сталь. Смотрю в его глаза.
— Не сдерживайся больше. Никогда больше не сдерживайся, — улыбаюсь я и открываю рот и знаю, что как бы я не давилась членом, как бы не захлебывалась слюной и спермой, я буду счастлива. Потому что счастлив мой Господин. Мой любимый.