Сердце разрывалось, плакала, глотая слезы, вспоминала все сказанные слова. Каждый жест, улыбку, взгляд. А теперь еще больше не могу смотреть спокойно на сына, потому что он все сильнее становится похож на своего отца.
Тогда семь лет назад, я была обижена, проклинала, ненавидела, но все никак не могла вырвать Матвея из сердца и памяти.
Любила, всегда любила этого мужчину, своего первого мужчину. Злилась, не могла быть мягкой, ведь он предал, бросил. Но все равно любила.
Через двое суток охранник, который не отвечал ни на один вопрос и тенью жил около нас, передал бумаги. Толстую папку белых листов. Читала и не понимала, зачем все это? Для чего?
– Где вы это взяли?
– Матвей Евгеньевич просил передать, если с ним что-то случится, и он не выйдет на связь.
– С ним что-то случилось? Скажите!
– Не могу знать, меня просили передать документы и отвезти вас туда, куда пожелаете.
– Отвезти? Куда?
Опять был полный ступор, голова совсем не соображала, я все пыталась понять и узнать, где Матвей, перебирая десятки вариантов.
– Куда скажете.
Просматривала бумаги, и буквы расплывались перед глазами, там были документы на загородный дом и на эту квартиру, оформленные на мое имя. А еще счет в итальянском банке на сына, которым он может воспользоваться при достижении им совершеннолетия.
Охранник стоял за спиной, ждал моих указаний. Сын лез с расспросами, где папа, а я не знала, что сказать ни тому ни другому.
– Сынок, иди посмотри мультики, а потом мы поедем домой.
– Домой к бабуле? Я ведь уже здоров, у меня совсем ничего не болит. А папа поедет с нами? Где он?
– Да, домой к бабуле, а потом все вместе полетим в Италию.
Сын убежал, я стояла еще несколько минут, обида и злость съедали изнутри. Он не мог нас бросить снова, такого не должно было случиться. Или мог?
– Что случилось? – мой холодный тон, взгляд на охранника.
– Я не могу знать.
– Знать или сказать?
Он молчал, опустив глаза, сердце пропустило удар, второй. Тело окатило горячей волной, затем ледяной.
– Что с ним? Скажите мне! –срываюсь на крик, сжимая пальцами до побелевших костяшек бумаги, хочу швырнуть их ему в лицо, а лучше Жарову за то, что так поступил. Что снова ушел.
– Там, куда он уехал, была операция специальных служб, Матвей Евгеньевич погиб.
– Погиб? Это шутка такая? Не может быть.
Я не верила. Нет, осознание случившегося пришло не сразу, гораздо позже, когда я обзвонила почти все больницы города и морги. Мне нужны доказательства, я должна была видеть его, а не верить словам охранника.
Ничего.
Мужчины с такой фамилией и описанием не было нигде. Мы вернулись домой, папа, видя мое состояние, ни о чем не спрашивал, бабуля тоже не лезла с расспросами.