- Единорога? - я вновь вспомнила ту встречу в лесу с мифической лошадью. - Одного из тех, кого Наминор потом… уничтожил?
- Да. все так. Драконы же…Сейчас мы больше люди. Наши женщины рожают младенцев, так же как и человеческие жены. Первое обращение в дракона редко когда бывает раньше шестидесяти лет. Но со временем, когда дракон стареет, ему все сложнее превращаться в человека. И, в конце концов, он навсегда остается в этой форме. Пламя остывает, магия все медленнее бежит в крови и постепенно мы засыпаем.
- Как Беренгар?
- Да. Хранитель очень-очень стар, ему больше трех тысяч лет.
- Значит, вы начинаете жизнь в виде обычного ребенка и заканчиваете ее в виде уснувшей каменной статуи?
- Если доживаем. Вот только от этого сна уже не разбудит поцелуй красавицы…
Последние слова он уже прошептал мне на ухо. Его губы вдруг скользнули по мочке уха, а зубы чуть прикусили чувствительную часть. Он зарылся носом в мои волосы и хрипло сказал:
- Ты хотела знать, в чем во мне разница между человеком и драконом. В инстинктах. Веррен-человек помнит о манерах и воспитании, о том, что он лорд. Дракон во мне хочет одного: отнести тебя в какую-нибудь темную пещеру и не выпускать, пока ты еще сможешь шевелиться. И, надо сказать, мне стоит усилий сдерживать зверя.
Я почувствовала, как моя кожа вспыхнула от его слов. Кажется, я покраснела даже под волосами, но вслух как можно небрежнее бросила:
- Похоже на некро и зоофилию одновременно.
- Ты невыносимая дикая амазонка, - насмешливо фыркнул мне в ухо Веррен, но даже не подумал убрать руки, его голос стал внезапно серьезным. - Что с тобой произошло, Диана? Там, на Земле? Почему страстная, нежная женщина прячется в холодной льдине? Я вижу, как иногда она прорывается сквозь твою броню, когда ты забываешь о том, что надо защищаться.
- С чего ты взял, - как обычно в минуту слабости, пальцы нащупали цепочку медальона под вырезом толстовки, пропуская холодные звенья между подушечек. - Ничего…
- Не хочешь говорить?
- Я…
- И как у тебя появился тот шрам?..
Вопросы… столько вопросов! Отвечать на которые я была совсем не готова. Не помню, говорила ли я хоть с одним посторонним человеком на эту тему.
Вот только этот мужчина как-то неожиданно перестал им быть. Не знаю, как так получилось, но я поняла, что он тот единственный кому я правда могу доверять. И он не осудит. Правда, не факт, что поймет…
Привычным жестом я вцепилась в звенья медальона, пытаясь собрать мысли в кучу, и все же заговорила, торопясь выплеснуть все, что осталось в памяти.
Рассказывала, как приехала покорять столицу сразу после школы. И даже - о, чудо! - поступила в престижный университет. Правда учится в нем оказалось не так-то просто. Особенно, когда днем ты сидишь на лекциях, а по ночам подрабатываешь по шесть часов подряд. О том, как мизерной стипендии не хватает даже на основное. Рассказывала о том, как болит желудок, когда ты не ела три дня… Хотя, что об этом может знать мужчина-аристократ из другого мира, который может зажигать огненные шары щелчком пальцев?..