Но не успеваю завести мотор, как мой мобильный оживает, весёлым перезвоном предупреждая о входящем вызове. Смотрю на экран: охранник из «Берлинго», тот самый, что помог вывести Арину и обещал отзвониться по поводу её подруги.
– Да, Борь, – отвечаю без раздумий. – Есть новости?
– Есть, – неуверенно говорит тот. – Там, короче, Ермолаев чуток перестарался. Девчонку ту в больницу увезли. Адрес сейчас скину.
Арина
Ощущение, что я в тёмной комнате: на мгновение мне включают свет, и я пытаюсь успеть запомнить хоть что-то.
Клац!
Я в клинике. Измученное лицо Полины напротив, в моей руке – её рука, вялая, безжизненно свисающая с белого больничного пододеяльника. Слёзы. Господи, как много слёз! И снова темнота, сквозь которую слышу его голос.
«Верь мне. Всё будет хорошо! Я рядом!»
Новая вспышка.
Меня выворачивает наизнанку. Я хочу орать! Бить и крушить! Но ощущаю на своих плечах руки Амирова. Он так внимательно смотрит на меня, в его ласковых глазах столько тепла и заботы, что на мгновение верю в лучшее, но вновь проваливаюсь в темноту.
«Не делай глупостей. Ермолаев – не тот, с кем можно шутить. Не кричи! Успокойся! Тебе никто не поверит!»
Щелчок...
Я хочу справедливости здесь и сейчас... Бью Амирова кулаками в грудь, вгрызаюсь в его руки, когда он пытается меня удержать, и наивно полагаю, что мне все поверят на слово! Но вместо этого снова темно.
«Не разрушай свою жизнь! Молчи! Ермолаев всё вывернет наизнанку! Я сам накажу его, обещаю! А сейчас поехали – отвезу тебя домой. Пожалуйста!»
Бах!
И снова свет. Видимо, утро. Какие-то люди в форме, отец с посеревшим лицом, врачи, снующие туда-сюда. А мне не терпится закрыть глаза, чтобы всё забыть. Хотя нет, я хочу видеть его – моего спасителя, единственного человека, который протянул руку помощи и не дал упасть окончательно. Но Амирова нигде нет. Вместо него – темнота.
Что я там говорила про оттенки? Цвет моей жизни – чёрный!
Этот ублюдок Кир оказался прав. Мне больно! Мне адски, невыносимо больно! Я проиграла...
С того дня прошёл почти месяц. А я всё также, закрывая глаза, вижу бледное лицо Полинки в окружении больничных стен. В тот день я умерла вместе с ней. И пускай фактически мы обе живы, но это только снаружи. Внутри – пустота.
Этой осенью я узнала, как разбиваются мечты. Вдребезги. Больно. До крови раздирая душу.
У меня больше ничего нет. Вместо школы – домашнее обучение. Вместо танцев – беседы с психологом. Мне никто не верит. Меня никто не слышит. А Полина... Полина молчит с того самого дня, когда по моей вине её полностью сломали. Если бы не я, не глупая ненависть к сводному брату, всё было бы иначе...