Закрываю глаза, проваливаясь в темноту, и вновь ощущаю этот цветочный аромат, который преследует меня на протяжении всего дня и заставляет вспоминать об Арине – мелкой, вспыльчивой девчонке с искренней улыбкой и искрящимся взглядом, колкой на язык, но в то же время такой ранимой и чуткой. Следом за нотками жасмина перед глазами хаотично начинают возникать странные образы Ксюши – до неприличия откровенные, но такие манящие. Гоню от себя это нелепое наваждение!
Я просто устал, и только! Но словно вживую вновь вижу перед собой её в этом бордовом, сводящем с ума платье...
Я просто ощущаю себя виноватым, не более! А в памяти вновь её взгляд, полный боли и невыплаканных слёз.
Я всего лишь переживаю за неё, а в голове опять все мысли о ней! Её нежные пальцы, скользящие по руке Макеева (мне вдруг хочется оказаться на его месте). Я почти физически ощущаю ее прикосновения. Гоню от себя эти глупые мысли, но невольно представляю, чем закончилась их беседа в библиотеке, и понимаю, что ревную – глупо, беспочвенно, бесполезно! А потом засыпаю!
Арина
Обида – жгучая, невыносимая – пропитывает собой каждую клеточку тела, причиняя нестерпимую боль и оставляя за собой невыносимую тоску.
Я смотрю на него, такого свежего, красивого, улыбчивого, и тихо схожу с ума. У него всё хорошо! Лероя не мучают угрызения совести. Ему не стыдно за содеянное. Он вообще делает вид, что между нами ничего не было. Не понимаю, как можно быть таким бесчувственным, равнодушным, жестоким! Почему больно только мне?
Он пытается шутить и открыто смотрит мне в глаза. В его голове даже не проскальзывает мысль о том, что поступил он со мной как минимум некрасиво. Чёрт! Некрасиво сидит на мне это дурацкое платье лимонного цвета в мелкий горох, а Лерой поступил подло! Но ещё хуже он ведёт себя сейчас, тыча носом в простую истину: то, что было, не стоит его внимания и тем более извинений. В ту ночь перевернулся только мой мир, его же остался прежним.
Не знаю, где нахожу силы не реветь при Амирове. Не понимаю, как удаётся скрывать дрожь в голосе. Но сейчас, глядя на него с заднего сиденья автомобиля, даю себе слово заставить Лероя пожалеть о каждой секунде моих страданий. Я хочу, чтобы больно было не только мне!
Стоит Родику припарковаться возле дома, как я резко выскакиваю из машины, стараясь не смотреть на Амирова.
– На сегодня ты свободен, – бросаю ему, замечая, что тот тенью следует за мной. Это невыносимо!
Запираюсь в своей комнате и, согнувшись в три погибели, даю волю слезам. Глупое сердце! Сколько его ни бей и ни унижай, оно не перестаёт любить человека по щелчку пальцев!