Магоров скривился, соглашаясь с девушкой, но продолжал держать, сдавливая уже пальцами. Черный зверь не подчинялся.
Замечая, как закатываются глаза парня, Тина вцепилась в талию мужчины, пытаясь оторвать.
– Оставь! Оставь его!
Прозвучало дикое рычание, и парень рухнул, рвано хватая воздух. Тина подбежала к нему и, дернув за руки, завела за спину, пристегнув наручниками.
– Я буду… буду жаловаться, – хрипел Анатолий, с паникой всматриваясь в мощную фигуру следара, наблюдающего за девушкой у небольшого окошка.
– Ты будешь сидеть в Клетке. Я тебе это гарантирую. Без суда и контроля ваших служб. Твой последний день на свободе, так что глотай чистого воздуха, пока можешь, – процедил следар, вытаскивая телефон и быстро двигая пальцами по экрану.
– Я ничего не сделал! Ничего! – в бешенстве кричал Анатолий Сорный, не в силах подняться, что его еще больше раздражало.
– Ты убил двадцать пять человек и похоронил на этом острове. Это ничего?
– Нет! Вы это не докажете! Никогда!
– Ты насиловал сестру и избивал ее, заставляя водить мужчин на остров. У жертв вы забирали деньги, на что жили в своем болоте.
– Это клевета!
– Что именно? – лениво поинтересовался следар. – Насилие или убийство?
– Я лишь ударил сестру за проституцию! Мое право!
Тина сжала пальцы в кулаки, понимая, что парень не собирается признаваться.
– Проституцию? С десяти лет? – с возмущением спросила она.
– Это отец… Он!
– Нет, это ты! Твой отец понял, что именно ты… насиловал сестру и каждый день наказывал тебя, – хрипло прошептала Тина. – Но в один день… ты вырвался и решил спрятаться, когда натолкнулся на муравейник с красными муравьями. Отец нашел тебя, и ты… убил его, оставив тело в муравейнике.
Громкий рев девушки оглушил. Лайла громко заплакала, закрыв лицо руками, с силой сдавливая виски, остервенело дергая за волосы.
– Скажи им. Скажи, что это не так! Они блефуют! Я ничего не сделал… – закричал парень, с яростью всматриваясь в дрожащую фигурку девушки.
Тина присела рядом с Лайлой и, сдерживая себя от прикосновений, прошептала:
– Он больше ничего тебе не сделает. Ничего. Он никогда тебя не обидит и не заставит.
Девушка обернулась. Ее взгляд вызывал опасение: со стеклянными глазами, разодранным в кровь от ногтей лицом.
– Я… заслужила. Он… – она виновато посмотрела на брата и неожиданно схватилась за волосы, начиная крутить головой, – ничего… ничего плохого не делал. Я заслужила.
– Но как же? Почему ты защищаешь его? Твой ад может закончиться в эту секунду, – Тина не понимала, она не желала слушать подобную чушь. Да как такое возможно? Разве кому-то нравится, когда ее насилуют? Стокгольмский синдром?