– Да, один, – после долгой паузы сообразил Захар. – Мать перед отъездом плакала? Она вообще помнит о том, что у нее сын есть?
Максим Валерьевич окатил его недоуменным взглядом:
– Ты сейчас себе детскую травму решил придумать? Нет у тебя травм! Ни единой – спасибо мне.
– Это и настораживает. Короче, я отказываюсь. Объединяться. Видишь ли, во всей твоей прекрасной истории есть один пробел – ты мне в ней не нужен. Дел я наворотить и с Андрюхой могу. Он мне хотя бы в душу не срал.
– Я боялся этого, – расстроился отец. Но вскинул голову и крикнул тому, что стоял с охапкой. – Миха, разводи костер. Захар, стой на месте смирно, я тебе вредить не хочу – дам шанс когда-нибудь передумать.
Вокруг как-то затрещало от синхронных движений – телохранители направили на Базуку пистолеты, защелкали предохранители. Короленко шумно выдохнул. Они с Захаром тоже выхватили оружие, но озадаченно озирались, не зная, к чему это представление. Упомянутый Миха выполнял приказ – скинул на землю ветки, поджег какую-то бумажку.
– Что происходит? – голос Базуки захрипел.
– Дух выбирает сильнейшего носителя, – Максим Валерьевич вытянул из кармана мешочек с какой-то травой. – Думаю, что мы с тобой просто поменяемся силами. Не дергайся, сынок, я не хочу, чтобы ты поранился об пулю.
Но Базука поднял руку в сторону и просто выстрелил, без какого-либо предупреждения. Миха дернулся и упал навзничь. Захар перевел пушку на следующего по очереди:
– Давай, пап, приказывай своим шавкам меня подстрелить. Только дух-то вместе со мной и сдохнет. А некромантов рядом больше нет. И лучше не дергайся – не хочу, чтобы ты об пулю поранился. Глянь-ка, а этот дух действительно окажется в том, у кого характер сильнее!
Но Максим Валерьевич лишь злобно всплеснул руками:
– Что ты устраиваешь, гаденыш?! Я тебе все это время пытаюсь втолковать, что самый главный ресурс – это люди! А ты мне целого Миху шлепнул! Киргиз, разводи огонь. Остальные, держите в прицеле Андрея и стреляйте, если только мой дорогой сын снова посчитает себя здесь главным! Захар, откинь пистолет.
Базука посмотрел на побледневшего друга, закусил до крови губу. И все-таки не смог его списать – что-то в словах отца было до абсолюта верным: он не мог остаться на белом свете совсем один. Кинул ствол на землю, поднял обе руки вверх и отступил. Но почти сразу заорал от боли и свалился на дорогу. Это Максим Валерьевич выстрелил ему в ногу, а затем подступил ближе и назидательно произнес:
– Все же в твоем воспитании есть пробелы – ты вообще не научился бояться. Ничего, до свадьбы заживет. О, гляди-ка, точно – дух окажется в том, чей характер сильнее. Прямо доказательство за доказательством!