– Вот нам и два пистолета, – через минуту он уже радовался находке. – Ого, прихватим и этот револьвер!
Андрей едва не рассмеялся, но ответил тихим шепотом:
– Мы за антиквариатом пришли?
– Знал бы ты, сколько он стоит, уже пихал бы его в карман. Ладно, ты прав, – он вздохнул. – А то и правда на воровство у собственного отца похоже. И без таких подарков разживемся. Патроны должны быть в том ящике. Но ты и на всякие белые порошки внимание не забывай обращать.
Здесь был склад полезных и совершенно бесполезных вещей. Какие-то старые лампы и картины – вряд ли обладающие исключительной ценностью, раз хранятся в таких условиях. Возможно, Максим Валерьевич оставил что-то как память, ему площади позволяют хранить любое количество приятного сердцу хлама. С нижней полки Андрей вытянул коробку, но и в ней оказался не героин, а стопка старых фотографий. Он посветил фонариком, чтобы рассмотреть. И уже на третьей хмыкнул:
– Интересно, а кто у нас тут в колготочках? Неужто будущая гроза района?
Базука подошел к нему, глянул из-за плеча, узнал свою розовощекую мордашку в годовалом возрасте и предупредил:
– Щас в бубен прилетит, Андрюш. Вот уже-уже летит, чуешь?
– Чую, ага, – тот едва сдерживал хохот. – Я вот тоже в богатой семье вырос, а у меня ни одной фотки в колготках нет. Может, у моих родителей на колготки денег не хватило?!
– Андрей, – Базука старался держать себя в руках. – Сосредоточься, не время для стёба. Мужики раз в полчаса полный обход делают, сюда бы не заглянули. Как думаешь, нам нужен пулемет? Вон он стоит… А мы дотащим до машины пулемет? О, а винтовка точно пригодится!
Короленко закрыл коробку с фотографиями и сунул ее под мышку, чтобы в спокойных условиях обсудить. Побежал помогать, но героина они так и не нашли, а запас оружия уже собрался нехилый. Базуке даже пришлось выбирать, что взять, а что оставить – соображал по количеству найденных патронов, чтобы над этим потом голову не ломать. Он безумен, он ведом злым духом, но именно он плюнул на себя и пошел мстить за Андрея. Тот об этом вспомнил, когда рассматривал очередной ствол, и вдруг понял, что в их отношениях недомолвкам места нет – или хотя бы в тех случаях, когда чужие интересы не страдают:
– Захар, я должен признаться. Вместе со мной вернулась и моя сила, я снова антидот. Но если хоть немного меня уважаешь, то никогда не будешь это использовать.
– Знаю, догадался уже, – удивил друг. Подумал и тоже сообщил: – Ладно, раз наступило время исповедей, тоже признаюсь кое в чем. Я заставил Веру освободиться. Угрозами. Просто не оставил ей выбора. И чуть ли не на следующий же день об этом пожалел.