— Ты не передумал везти меня к своей сестре? — спросила я после завтрака.
— Буду счастлив, если поедешь со мной.
— А платье?
— Оно готово. Ждёт тебя в доме родителей. Мы остановимся у них, если ты не против.
— Не против, конечно. Уверена, что твоя семья — чудесные люди.
— Так и есть, — Сержио тепло улыбался мне, как будто и не было этой яростной вспышки. И я больше не чувствовала опасности. Он меня отпустил.
В Барселону мы приехали поздно вечером накануне свадьбы. Но, не задержались в городе, торопясь успеть в конечный пункт — небольшой курортный город — Калелья, где завтра состоится свадьба.
Я оказалась очарована домом родителей Сержио. Двухэтажный, построенный в мавританском средиземноморском стиле, с огромным садом и бассейном. Когда-то у моих родителей тоже была вилла в Испании, но они продали ее кажется ещё до моего рождения и с тех пор избегали юга Европы. Жаль, потому что мне тут безумно нравилось.
Мы поужинали, несмотря на позднее время. Мама Сержио — Анна-Мария и Эстель очень ловко и слаженно накрыли стол в саду. Отец — Антонио — зажёг гирлянду с простыми желтыми лампами над ним. Было немного прохладно, я надела единственную привезённую с собой кофту, но остальные, видимо, дискомфорта не испытывали, оставшись в лёгкой летней одежде.
Честно говоря, из всей семьи за коренного итальянца можно принять только Сержио, хотя я знала, что он родился не здесь. И Анна-Мария, и Эстель были блондинками. Обе красивые, стройные, но почти не похожие. У мамы Сержио было лицо сердечком, голубые глаза и теплая улыбка. У Эстель — твердый подбородок, стальные глаза и высокие скулы. Она редко улыбалась, как будто не ей завтра предстояло идти под венец. Может быть просто волновалась, а может была такой от природы. Антонио был шатеном с короткой стрижкой и цепкими карими глазами.
Но ко мне вся семья была одинаково благосклонна. Ни я, ни Сержио о разрыве начертания не говорили, не желая портить неприятными разговорами чудесную атмосферу. Поэтому ужин вышел очень душевным.
Я помогла убрать со стола, и Эстель вызвалась проводить меня в приготовленную мне комнату. Уже стоя на пороге, прощаясь, она задела мою руку и, внезапно, замерла, всматриваясь мне в лицо.
— В чем дело, Эстель? — нервно спросила я.
— Я видела танец, — проговорила девушка немного неуверенно.
— Видела? Ты прорицательница?
— Немного, — кивнула она.
— Я хореограф, — пожала я плечами, — танцы — моя жизнь.
— Нет, — чуть мотнула головой Эстель, — тут что-то другое. Впрочем, забудь. Не все то, что я вижу сбывается.
Но, конечно, я уже заинтересовалась.