– Вспомни о наших предках. Богатая аристократия, ведущая свое происхождение от лордов и герцогов. Салливан хочет привлечь на твою сторону сливки общества, пресловутую элиту. Для этого нужна «одна из них». Так он выразился.
– И все? Нет кроме тебя породистых девушек, согласных выйти за молодого миллионера?
– Я не знаю, Итон, но это его план. И я готова играть по нему, лишь бы вы с Карой были в порядке. Он требует немного, лишь фиктивного брака, у него свои просчитанные ходы, и я не собираюсь в них вникать. Мне нужно сохранить нашу семью и только.
– И сколько же ты будешь играть с ним?
– Сколько понадобится. Он сказал, что перед самыми выборами будет ратовать за твое освобождение. Что обеспечит твою свободу и докажет невиновность. А это значит, что тебя не просто выпустят из тюрьмы, это обеспечит тебе колоссальную выплату компенсации. Как бы ужасно это не звучало, можно будет извлечь из ситуации хоть какой-то плюс. Более того, Крис пообещал, что здесь тебя никто не тронет…
– Что-то не вяжется, Кейли…
– Я не знаю, – перебила брата, покачала головой, закусив губу. Ну не говорить же ему, что из сестры собирались сделать секс-рабыню и затрахивать до смерти? Что у меня не было выбора – ослушаться или выполнять приказ, потому что под угрозой было самое дорогое в моей жизни – близкие люди.
– Когда должны состояться выборы?
– Через три месяца, насколько я знаю. Тебе нужно продержаться это время… ради нас с Карой…
– Тебе не нужно об этом просить, милая, все будет хорошо.
– Да… я знаю.
– Ваше время вышло, – послышалось со стороны двери, и я поняла, что даже не заметила, как он вошел внутрь. Мы с Итоном оба погрузились в тяжелые эмоции и раздумья. – На выход, – строго скомандовал мужчина в форме.
– Просто держись, ладно? – я порывисто обняла старшего, когда мы встали и получила в ответ молчаливый кивок. – Я люблю тебя.
– Я тебя тоже.
Я очутилась в доме Салливана в половину шестого, не желая злить Криса своим непослушанием. Это было совершенно ни к чему. После встречи с братом, пускай и в тех условиях, что были нам предоставлены, стало все равно легче. Итон всегда был моей опорой и негласной поддержкой, наставником, другом и родителем в одном лице. Я ровнялась на него, пыталась подрожать во всем. Можно сказать, старший был моим героем. Его жизнь и дальнейшее будущее были мне важнее своего собственного.
Именно поэтому я должна была как-то пережить этот чудовищный ужин с закоренелыми врагами. И именно поэтому я спустилась в столовую ровно в шесть, переодевшись в легкий, летний сарафан в горошек. Высказывание о джинсах из Walmart, пускай я и не подала вида, все же задело меня.