Разочарование. Я испытала дикое разочарование, когда Кристофер разорвал поцелуй, оттягивая мою голову за волосы назад. А затем я испытала глухую злость за собственную слабость и обиду на Салливана за явные издевательства. Он просто дразнил меня, а я велась, словно глупый подросток. Слезы подступили к глазам, но я не позволила себе расплакаться. Только не сейчас. Только не при нем.
– Ты стала мокрой там, внизу? – прохрипел Крис, улыбаясь. Наконец, его рука исчезла, и я оказалась свободна.
– Я не стану…
– Я могу проверить сам, – пошло протянул Салливан. А я не смогла больше сдерживаться. Расплакалась на глазах у врага. Слезы просто прочертили дорожки по щекам, но я быстро их стерла. Да, я стала мокрой там буквально за считанные секунды. Реакция здорового и взрослого организма после воздержания длиною… ах, да, в целою жизнь. Было бы странно, случилось обратное.
Не знаю, чтобы стало со мной, не зазвони телефон Кристофера, лежавший на столе. Он отвлекся, нахмурился, увидев имя звонившего и вынужденно ответил на входящий. А я воспользовалась моментом и попросту сбежала, забывая о пироге, готовке, разговорах, помня лишь о стыде, который только что испытала. В очередной раз. Наверное, это и было целью Криса, ежедневно унижать меня. Топтать мою гордость день за днем. Его это, скорее всего, забавляло.
Я добралась до своей комнаты за считанные секунды, закрылась в ней, представляя, будто я в крепости, однако страх и унижение никуда не подевались. Ни час спустя, ни два. Ни даже тогда, когда приняв душ, я легла спать. Последний сморил меня быстро, только вот лучше бы этого не происходило, ведь там меня тоже ждал кошмар. Периодически, пример раз в месяц-два, мне снился Кол. Эти сны всегда были пропитаны болью, кровью, смертью, потому что в конце именно я убивала младшего Салливана. И каждый раз просыпалась с криком на губах. Этот раз не стал исключением.
Мне понадобилось пол минуты, чтобы прийти в себя, включить ночник и прогнать кошмар при помощи света. Обычно в такие моменты в комнату тихо стучал, а затем заходил брат. Садился рядом, молча гладил по спине, обнимал и целовал в макушку. Итон мог просидеть так час или больше, и уходил лишь тогда, когда мне становилось лучше, и я снова засыпала. Мне нравилось, что он ничего не говорил. Не давал дурацких обещаний, не шептал, что все будет хорошо и прочую чушь. Он просто сидел рядом и разделял со мной боль. Нашу общую боль. Это помогало. Но сегодня некому было утешить меня.
Я села на кровати и убрала прилипшие к лицу волосы, завязала их в конский хвост. Несколько раз потерла глаза, пытаясь полностью прогнать сон, а затем уткнулась лицом в колени. Только немного пришла в себя, как вдруг вздрогнула, понимая, что входная дверь открывается. Машинально отползла в сторону, когда поняла, что Кристофер молча направляется к моей кровати. В голове проскользнула мысль, что вот он – момент, когда он все-таки сделает то, что окончательно превратит меня в его собственную шлюху. Он был одет в одно лишь нижнее белье, поэтому сомнений в его намерениях не осталось.