И потому, когда затормозила его, когда сказала «нет»… Он просто не поверил. Решил, что надо поуговаривать. Она хочет этого, чтоб уговорили.
Да ему и не западло!
Остановиться в такой момент он просто не мог. Только не с ней! Не с ней!
Усилил напор, шепча какие-то сбивчивые жаркие глупости, уговаривая так, как никогда ни одну женщину не уговаривал, убеждая, рассказывая, как им хорошо будет. И не прекращая добиваться своего, расстегивая, разматывая, распаковывая свой охренительный суперприз.
Второе «нет», прозвучавшее, когда уже он до кожи ее добрался, до животика гладкого, с пирсингом в пупке! ( Он знал, знал!)
Не отрезвило. Нет. Пирсинг захотелось облизнуть. Прикусить.
Пальцами он уже давно нащупал с трусиках Лены все, что ему надо, и теперь умело играл, стараясь распалить, заставить забыть ложный стыд, или что там у нее было такое, из-за чего она «нет»кала.
И потому , увлеченный, он не сразу осознал третье «нет». И причину этого «нет».
А , когда осознал… Пожалуй, это было единственное, что могло остановить в такой момент.
Но не остановило.
Потому что Веснушка, горячая, распаленная, до безумия красивая, лежала под ним, упиралась тонкими руками в плечи, смотрела со страхом… И ожиданием.
Веник неверяще еще раз оглядел ее. Нет. Ни одного изъяна. Вообще.
Они там, в Европе своей, совсем дебилы, что ли?
И не нашлось никого, кто бы захотел? Или… Все дело в том, что сама Лена не хотела? Почему? Для кого себя берегла?
В мыслях зрел очевидный и охерительно приятный для самолюбия ответ, но Веник все же не был дураком.
По крайней мере, настолько дураком.
И , в принципе, причина произошедшего была ему нахер не важна. Не интересна.
Потому что судьба, сучка проклятая, в этот раз расщедрилась на подарок. Не просто подарок, а с большой буквы Невьебенный Охерительный Подарок!
И отказываться от него… Да разбежался!
Его Веснушка лежала под ним, с раздвинутыми ногами, мокрая, красивая… И невинная.
И одна только мысль, что она никому не принадлежала, что она – его… Это заводило настолько, что дышать становилось тяжело.
И думать тяжело. И сдерживаться – тоже.
Хотелось поскорее взять то, что ему принадлежит, то, что, оказывается сука-судьба, которую он после сегодняшнего подарка никогда больше сукой не назовет, ему преподнесла.
Нежную, красивую, нетронутую девочку. Которая с самого начала, со школы, была предназначена для него.
Думать и сдерживаться… Ну вот как?
Но пришлось.
Хотя бы потому, что подарки, особенно такие, нужно открывать аккуратно. Слишком хрупкая вещь.
Можно сломать.
Черный, ощущая бешеное головокружение и ударившую в мозг теплую волну, смог все же пообещать: