И вот сомнения Каролины, окончательно взявшие над ней вверх утверждают и доказывают не говорить Алану о той помощи, которая ей истинно необходима и вообще ничего не говорить, а тихо жужжат, что ей очень повезло находиться в той роскоши, в которой она сейчас и готова ли она отказаться от этого, ведь это жизнь без преград, жизнь где правят деньги и есть воплощение любого желания. Но деньги не являются жизнью и это великое заблуждение Каролины или может уже Веры?
Каролина развернулась и встретила глаза Алана, она немного отступила, чтобы увидеть его лицо полностью. На его лбу выступали капельки пота, ей были видны его переживания, положив руки ему на плечи она вспомнила множество старых фильмов и представила себя всего лишь героиней одного из них, она потянулась своими губами к Алану, но тот остановил ее:
– Каролина, не нужно делать ошибок, я должен знать, что ты хочешь быть со мной. Это успокоит мою совесть. И я должен знать, что ты требуешь взамен,– он смотрел на Каролину видя в ее глазах лишь беспокойство за прерванное действие, но и различая в них страх, природа которого была ему непонятна, это не страх молодой неопытной девушки, это был совершенно другой страх. Каролина возможность все переиграть, стоит только сказать Алану почему она так поступает, но…
– Я знаю, что я делаю,– в тишине прозвучал ее тонкий голосок и Алан уже был в другом мире, в мире, в который Каролина впустила его, открыв все двери своим поцелуем, открыв право считать ее своей женщиной, вот так просто. Каролина и сама переступила через грань своих предубеждений, посчитала, что пути назад уже нет и не будет.
И действительно все стало по-другому. Не то, чтобы у Алана появились права на Каролину, но она сама подпустила его к себе, посчитав это единственным способом удержаться в мире. Он не был противен ей и быть с ним рядом было чем-то обыденным, с одной стороны: не возбуждающие желания, не возбуждающая страсть, словно она была с каким-то давным-давно знакомым ей человеком и уже привыкла; с другой стороны, каждый раз улавливая его хитрую улыбку, манящий взгляд, ей становилось страшно внутри, так по-детски страшно, невольно она взывала к Натану, но быстро глушила этот сигнал. Когда она находила в нем что-то от Натана, тогда ей было легче. К примеру, она могла думать, что таким Натан и стал бы в зрелом возрасте. Глаза Алана чем-то походили на глаза Натана, но скорее лишь цветом, на момент знакомства Алана и Каролины его глаза были жесткие, беспринципные, грубые, смотреть в них было страшно, как- будто они подавляли тебя. После их первого поцелуя его глаза немного изменились, став скорее счастливыми, но сохранив жестокость и Каролина привыкла к этому. Привыкание стало для нее словом обыденным. Говорят, когда любишь – не видишь отрицательные черты в человеке, на самом же деле не существует отрицательных черт, также как и положительных. Люди делят этот мир на дуалистический: хорошее – плохое; злой – добрый; красивый – страшный и так можно продолжать до бесконечности, однако, это заблуждение. Все зависит от стороны, которую мы выбираем, мы сами развиваем в себе все то плохое, что в нас есть, сами рождаем это, лелеем и пускаем наружу в общество. Когда же мы встречаем своего любимого человека, мы не думая принимаем его идентичность, тем самым принимаем все его качества, для кого-то хорошие, для кого-то плохие, но встречая свою любовь мы уже не делим, не проводим разделительную полосу, мы просто принимаем и живем, нам хорошо и собственно говоря уже и не думаем, что может быть плохо, хотя и это неверное суждение, ибо самой идентичности тоже не существует, когда мы встречаем своего человека, мы просто понимаем, что этот человек наш, мы перестаем искать, выискивать, как ищейки, а начинаем жить эту жизнь вместе. Каролина четко делила черты Алана с первых их дней, она знала и видела его порядочность к ней, но видела какой он жестокий с людьми по бизнесу и боялась, что когда-то он проявит эту черту характера и к ней. Как правило, эти мысли лезли к ней в голову по вечерам или ночам, когда она не была занята игрой жизни с ним. В те секунды, она начинала бояться его и судила себя за то, что согласилась на такую жизнь, еще и так быстро, показав свою слабость перед всем тем, что сейчас ее окружало: