Весь этот период нашего странного романа осложнялся еще и частыми попытками как-то сдвинуть наш интим с мертвой точки. Все было в рамках – я все понял и готов ждать и дальше, но неуловимо это сопровождалось и той самой демонстрацией преимуществ. Его знаки внимания становились все интимней, шикарней и дороже. Ужины наши все чаще проходили в ресторанах при отелях за уединенными столиками. Поцелуи Дмитрия все такие же умелые становились более страстными и дикими раз от раза. Однажды я вернулась домой с настоящим засосом на шее. В тот вечер мне с большим трудом удалось остановить его, потому как столик хоть и уединенный, но место все же общественное. Он отстранился, оглядел меня осоловелым взглядом, особенно сосредоточившись на наверняка уже чуть припухших губах и груди, резко вздымающейся под платьем.
– Пойдем в номер, Милена! Умоляю! Не могу больше! Завтра же явлюсь с кольцом к твоим родителям! – он осекся, увидев как страх заставил мои щеки побледнеть.
Я и сама не могла понять, почему так остро среагировала тогда. Мысль о том, что мы сейчас можем оказаться в гостиничном номере, буквально ввергла меня в ужас. Даже ответить ничего не смогла, встала и практически сбежала в дамскую комнату. Возможно дело в том, что второй мужчина, это как первый, только после. А если с первым все закончилось не очень и совсем недавно, то, наверное, логично так реагировать, если влечения нет. В туалете попыталась перестать паниковать, убедила себя в том, что силком Дмитрий меня никуда не потащит. Придется объясниться с ним еще раз. Несмотря на все самоуговоры, руки продолжали трястись и возвращаться за столик совсем не хотелось. В прошлый раз я совсем не боялась его реакции, а теперь – да. Почему, тогда так и не поняла.
Только много позже смогла ответить на этот вопрос. Все дело, вероятно, было в том, что уже некоторое время Дмитрий вел себя естественным образом – все еще вежливо и обходительно, но, уже не скрывая, что собирается добиться своего во чтобы-то ни стало. На тот момент я подпустила его слишком близко, и пути назад не было. Чувствовала это в каждом его слове, в каждом поступке, в каждом поцелуе, но все еще отказывалась признавать. Возможно, тогда еще не поздно было все исправить. Но решимость сказать ему «прощай» в этот вечер сильно спотыкалась о ближайшие выходные в его доме за городом. Вся моя семья была приглашена, и я могла представить, какое давление прочувствую на себе, если сообщу, что рассталась с единственным кандидатом на мою руку. Поэтому кое-как взяв себя в руки, вернулась к столику, нашла силы, чтобы извиниться, сослалась на накопившуюся усталость и попросила отвезти домой. В машине мы почти не разговаривали. И сама хотела некоторой отстраненности, но ясно чувствовала, как за обычным спокойствием Дмитрия, таится гнев. Я устала убегать, он устал догонять, но не собирался прекращать эту гонку.