Слова гудели в моем мозгу, пока Карсон стоял там, возвышаясь надо мной. И он еще не закончил.
— Будешь бороться, — продолжил он, поправляя воротник. — И я с нетерпением жду этого. В тебе столько борьбы, что хватит на всю жизнь, а у меня впереди и так целая жизнь битв с тобой или без тебя. И, Рен, сражаться с тобой — это не скука. Но я единственный человек, который противостоял тебе. Буду единственным человеком, который устоит перед тобой.
Я наклонила голову, рассматривая его, переваривая все, что он сказал. Мой желудок кружился, полный бабочек, сердцебиение учащалось, дыхание было поверхностным. Физические симптомы страха, ужаса. Или чертовского возбуждения.
И то, и другое.
Это было в значительной степени то, что хотела услышать каждая одинокая женщина. Ну, за вычетом обещаний убить принца. Особенно когда они исходили от такого человека, как Карсон. Тот, кто отвечал за свое каждое слово. Тот, кто сжег бы мир дотла, лишь бы только согреть свою женщину.
И он выбрал меня.
Он чертовски ясно дал понять, что выбирает меня.
Многие мужчины выбирали меня. Из-за моих сисек. Задницы. Вагины. Денег. Версию меня, которую они создали у себя в голове. Из-за мысли о жизни, которую они могли бы иметь с такой женщиной, как я. Как бы завидовали их приятели по колледжу, если бы они заполучили такую женщину, как я.
Не хочу быть тщеславной, это простая правда. И это не совсем комплимент, потому что мужчины выбирали меня только из-за моей внешности. Никто из них на самом деле не знал, кто я такая, черт возьми. В глубине души им было все равно.
А те, кто узнал бы — никогда не выбрал. Кроме моих подруг, конечно. И даже с ними я прятала маленькую частичку себя. Не потому, что это было мрачно или хреново, а потому, что это не соответствовало тому, кем они меня считали. Человеком, которым я хотела быть. Или, может быть, я просто сумасшедшая. Кто знает?
Карсон. Он знает.
Он увидел меня. Каким бы безумием это ни казалось.
И он, бл*дь, выбрал меня.
Да, это пугало до чертиков.
Потому что он мог причинить мне боль. Я знала это с того момента, как коснулась его своими губами на крыльце в ту самую первую ночь. Не физически. Я знала, что он опасен, знает, как убить человека голыми руками и не оставить ни малейших улик.
Но мой страх исходил не от того, что он причинил мне такую боль. Я была в ужасе от того, что он заставит меня влюбиться в него, сделает так, что я не смогу дышать, будучи не рядом с ним. Тогда он разобьет мне сердце. Не оставив ничего, кроме оболочки моей прежней «я», и неспособного забыть его.