– Ловишь дзен? – усмехается рядом Дарина.
– Не совсем, – открываю глаза, понимая, что всё прочее херня тогда, когда она рядом. Хитро улыбаюсь и маню её указательным пальцем, делая вид, что сейчас открою секрет и, когда она ведётся, выдыхаю ей на ушко: – Представляю тебя голой…
– Дэн! – мгновенно взрывается она, и в моё плечо врезается увесистая сумка.
– Ауч! – сквозь смех, потираю другой рукой место ушиба.
– Бесишь. Серьёзно. Хочешь, чтобы я перестала с тобой общаться? – шипит она, пуская в меня молнии из глаз.
И меня прошивает от желания сгрести её в охапку и продолжить общение …на физическом уровне – губы к губам.
– Нет, Мартышка, – вместо исполнения желания приходится вздохнуть и извиниться в очередной раз: – Прости. Пошли в столовую?
– Да, – передёргивает она плечами, вешая на правое сумку. – Девчонки, наверное, уже ждут.
– Ты сегодня до последней пары? – спрашиваю по дороге, обнимая её одной рукой за плечи.
Вот же! Этот выступивший на щеках румянец говорит о самом главном! И как же я от него тащусь…
– До последней.
– Поедем домой вместе. Придётся пропустить тренировку из-за брата. Он сегодня приезжает.
Точнее, не хочу, чтобы ты была дома одна, когда там будет и он.
– О… – вскидывает она на меня глаза, и мне не нравится промелькнувший в них блеск. – Здорово. Сто лет его не видела.
– Было бы на что смотреть, – отвернувшись, глухо бросаю я.
* * *
Не успеваем мы с Мартышкой зайти в квартиру, как раздаётся звонок домофона. Дарина вздрагивает и немного румянится, робко улыбнувшись:
– Марат?
Сжимаю челюсть и сухо киваю.
– Пойду тогда… чай приготовлю, что ли, – пожимает она плечами, явно начиная нервничать.
– Иди, – бросаю я и жму на кнопку "открыть".
Блять. Я же хорошо помню, как она вечно смущалась и робела, сталкиваясь с моим старшим братом, когда нам было в районе пятнадцати лет. А я безжалостно прикалывался над её тайной влюблённостью. Марату естественно было на неё глубоко плевать – он старше нас на шесть лет, и всегда смотрел на нашу парочку свысока своей "взрослости".
Неужели, она до сих пор к нему что-то чувствует?
Знала бы она его так, как знаю его я… Может, я зря решил умолчать о том, что случилось два года назад?
Но, блять, я прекрасно осознаю, что по доброй воле никогда не смогу ей этого рассказать. Эта грязь не должна выйти за пределы моей семьи. Это лишь её крест. И только нам его нести.
– Я рад, что ты одумался, – скалится во все зубы Марат, волоча по лестничной площадке свой чемодан на колёсиках.
– Не принимай на свой счёт, – оставляю дверь открытой и ухожу в зал.
В груди всё кипит. Мне не нравится происходящее. Мне до зуда в кулаках не нравится сама мысль, что придётся терпеть этого урода несколько дней. И почему? Неужели, так сложно найти жильё за пару часов? В крайнем случае, остановится на время поисков в отеле! Почему дед упёрся, как баран в идею, чтобы он жил со мной? Хочет нас помирить? Только это невозможно.