Руководить земными делами мне теперь приходилось через подчинённых. Они, конечно, были шустрые ребята и имели огромный опыт. Но их работу сильно затрудняло то, что на Земле творились небывалые дела. Праведник не только опустошил мое царство, но и сумел непостижимым образом снова соединиться со Своим телом и воскреснуть. Далее выяснилось, этот Праведник – Сын Архитектора, а также, что Он и Архитектор мира – одно и то же лицо. Сколько я ни ломал голову, я никак не мог понять этого. Ведь я постоянно находился рядом с Праведником, когда Он жил на Земле, и видел, что Он – самый обыкновенный человек, испытывающий боль, усталость, голод и жажду… Нет, понять это я был не в состоянии
Но люди, очевидно, поняли, потому что, несмотря на преследования и гонения, число Его последователей росло. А моя цепь становились всё толще и тяжелей.
Так шли годы и века. В моём подземном царстве полыхал огонь – огонь моей неукротимой злобы. Он причинял страдания не только человеческим душам, но и моим соплеменникам, из-за чего они злились и срывали зло на узниках. Причем, пленникам никто не возбранял уйти, но божественная любовь опаляла их души ещё сильнее (чем больше грехов на душе, тем тяжелее для неё любовь Бога), а сюда она почти не проникала, поэтому они оставались у меня. Название моих владений стало синонимом невыносимых мучений. Не знаю, сколько столетий прошло, но однажды я почувствовал, что мои оковы слегка полегчали. Мои представители, наблюдающие за родом людским, всё чаще стали приносить приятные новости. Вера постепенно слабела, а любовь оскудевала в людских сердцах. Соответственно, росла тяга ко грехам, которые всё чаще и грехами-то не считались. Цепь понемногу легчала, а ко мне вернулось хорошее расположение духа и надежда, что эту войну я всё-таки смогу выиграть. Я стал составлять различные планы (я – непревзойдённый стратег), и тут мне пришла в голову гениальная идея: поставить людей в безвыходное положение, а потом подсунуть им фальшивого Мессию. Мне нужен был человек совершенно безнравственный и подчиняющийся только своей гордыне, и, с другой стороны, напоминающий людям Того Праведника. Ты идеально подходил на эту роль. Была у меня мысль, дать тебе немного посидеть в тюрьме, чтобы ты понял, что я испытывал все эти годы. Но от дешёвых эффектов я решил отказаться ради главного. Ведь если бы тебя осудили по делу АД (кстати, очень ты меня порадовал этим названием), то тебя могли запомнить как преступника, а потом кто-то узнал бы тебя в роли спасителя человечества. И образ Великого Координатора был бы дискредитирован.