Лизка, непривычно тихая и серьёзная, семенила рядом и только время от времени забегала вперёд, чтобы заглянуть в лицо неизвестного юноши.
Последние месяцы, должно быть, сильно преобразили меня. Я уже не была тем беззаботным ребёнком, каким была в начале лета. Меня закалили те трудности, которые нам с бабушкой пришлось преодолевать. Физически я тоже изменилась, стала сильнее и выносливее. Мы прошли уже довольно большое расстояние, но я нисколько не устала. Было уже совсем темно, на небе сверкали россыпи ярких звёзд, такую картину невозможно увидеть в городе. Широкая полоса Млечного пути пересекала небосвод. А рядом, почти невидимая во мраке, струила свои воды речка и от неё тянуло прохладой и сыростью. Время от времени раздавался всплеск, который производила, наверное, какая-нибудь рыбина.
Внезапно вдали послышался какой-то посторонний звук. Мой провожатый сейчас же схватил меня за плечи и рывком сдернул с тропинки в густой кустарник. Там он присел на корточки, прошептал мне:
– Пригнись и молчи! – после чего прикрыл себя и меня своим плащом с головой. К нам под плащ юркнула и Лизка. Удивительно, но под плащом не было темно, наоборот, всё заливал такой яркий свет, что кроме этого света ничего не было видно. Я хотела спросить, почему это так, но не смогла произнести ни звука, да и хорошо – ведь юноша велел мне молчать.
Звук, взволновавший моего провожатого быстро приближался, и вскоре мимо нас с рёвом промчался мотоцикл. Когда его звук затих вдали, юноша поднялся и снова вывел меня на дорожку.
– Запомни, – сказал он, – прячься, если услышишь что приближается мотоцикл. Сейчас на них передвигаются, в основном, плохие люди.
Мы прошли ещё с полчаса, и мой спутник снова свернул с прямой дорожки, которая в этом месте уже была широкой, видно было, что по ней ездили и на машинах, и на телегах.
– Мы должны зайти в одно место. Ничего не бойся.
Вскоре по силуэтам крестов и обелисков-пирамидок я поняла, что мы приближаемся к сельскому кладбищу. Мне стало не по себе, я не понимала, зачем ночью посещать такое мрачное место.
Внезапно Лизка рванулась вперёд и как-то очень жалобно и пронзительно заскулила. Перед нами был свежий могильный холмик. На простом деревянном кресте была прибита табличка из фанерки. Несмотря на темноту я отчётливо видела, что написано на табличке. Видела, но не понимала. На табличке были написаны фамилия, имя и отчество моей бабушки. И её дата рождения. И через чёрточку ещё одна дата – вчерашняя.
А Лизка обняла лапами холмик и задрав морду к звёздам, тоненько выла. Наконец, до меня дошла страшная правда, и я заплакала.