Так смотрят старые забытые игрушки, которых никто не хочет брать в новую жизнь. Так же холодно, отчаянно и бездушно.
Он, словно пуст изнутри и нет ничего, что могло бы его наполнить.
Лифт издал сигнал о прибытии.
Протянула мужчине ладонь, на которую он медленно перевел взгляд, отвлекшись от моего лица.
Проигнорировал и попытался своими силами выйти из лифта.
Упал.
Вобрав в грудь побольше воздуха, чтобы успокоиться и не сорваться на нем, помогла ему встать, то и дело, останавливая закрытие створок лифта.
Я бы, конечно, покаталась в нем, но не с такой компанией.
Тридцать седьмая квартира оказалась справа от лифта. Волоча на себе почти спящего мужчину, подошла к двери и позвонила в замок, надеясь на то, что в десятом часу в этом доме еще никто не спит.
Снова начала мысленно молиться о том, чтобы его жена не убила меня сразу и позволила хоть немного объясниться.
Заскрежетал замок, дверь медленно открылась и у порога нас встретила девочка лет десяти. Её светлые глаза смотрели почти так же тухло, что и глаза того мужчины, что я держала в вертикальном состоянии.
– Вы кто? – бросила она мне со злостью в голосе.
– Я… – постаралась улыбаться девочке. – Я никто. Ты его знаешь? Просто он сказал, что живет здесь.
– Это мой папа, – хмуро отозвалась девочка.
– Катюш, – промямлил мужчина и подался вперед, вваливаясь в квартиру.
Потянул меня на себя, но в самый последний момент, перед тем, как мне упасть вместе с мужчиной, я успела выставить вперед ногу и удержаться от падения.
Вот только щенки выпали из коробки и жалобно заскулили.
– Ой-ой, мои хорошие! – спохватилась я и села на корточки, чтобы аккуратно вернуть их в коробку и тысячу раз извиниться. – Простите меня, простите!
Пока я бережно укладывала в коробку одного щенка, другого подхватила девочка.
– Это ваши? – её тон заметно потеплел. В глазах появился радостный огонёк.
Она бережно держала щенка в ладонях и даже потерлась об его нос своим немного вздернутым носиком.
– Я их только что на улице нашла, – ответила ей честно и выпрямилась рядом с ней. – Хочу пристроить в добрые руки. Может, кому-нибудь будут нужны. Может, одного себе оставлю.
– А можно мне одного взять? – с надеждой заглянула она мне в глаза.
– Ну-у… – протянула я. – Если твои родители не будут против, то, конечно, можно.
– Мама умерла, а папе всё равно, – произнесла девочка буднично и прижала щенка к щеке.
«Мама умерла…»
Внутри меня что-то оборвалось. Словно упало в пропасть и провалилось под толстый лёд.
Горло перехватило огромным острым комком сдерживаемых эмоций.
Бросила взгляд на мужчину, который, держась за стены прихожей, уходил прочь. Вероятно, в свою комнату, а, может, и в ванную – проблеваться.