– Ну, что Гришин, пришло время собирать камни. Ты, наверное, забыл, как стрелял в меня летом?
– Слушай «Душман»! Я думаю, ты не станешь здесь стрелять. Кругом люди, охрана. Ты же не сумасшедший.
– А, ты не думай. Я разнесу сейчас твою голову, как куриное яйцо.
– «Душман»! Может, договоримся? Ты же знаешь, я это сделал по приказу «Жана». Это он мне приказал убить тебя.
– Но, ты Гришин убил не меня, ты убил девушку, которую я любил.
– Это просто эксцесс исполнителя. Я промахнулся и по всей вероятности попал в нее.
– Повернись ко мне лицом. Прежде чем всадить в тебя пулю, я хочу посмотреть тебе в глаза.
Он повернулся. Их глаза встретились. В глазах Гришина была пустота. Павел не увидел в них не раскаяния, ни страха. Он плавно нажал на курок, но револьвер сухо щелкнул.
«Осечка!», – пронеслось в голове Павла.
Он снова нажал на курок, однако револьвер снова дал осечку. Гришин сразу все понял. Он оттолкнул растерявшегося Лаврова в сторону и выскочил из кабинки. Правая рука Гришина, потянулась за пистолетом, который был у него во внутреннем кармане пиджака. Он выхватил пистолет, но взвести его не успел. Лавров отбросил в сторону уже никому не нужный револьвер и выхватил из кармана нож. Он размахнулся и по рукоятку всадил нож в грудь Гришина. Тот повалился на пол. Из его рта потекла тонкая струйка кровь, которая стала пузыриться. Он захрипел и умоляюще посмотрел на Павла. Он вытащил из его груди нож и ударил его еще раз. На этот раз удар пришелся в шею. Ноги Гришина несколько раз дернулись и затихли.
Павел оттащил его труп в кабинку туалета и, схватив швабру, быстро затер кровь с кафельного пола. Он поднял с пола свой револьвер и тщательно вытер ручку и снова бросил его в ноги мертвого Гришина. Обтерев нож, об одежду трупа, Лавров осмотрел карманы убитого. Забрав деньги и пистолет «ТТ», он спокойно вышел из туалета и повесил на дверь туалета табличку «Технический перерыв». Осмотревшись по сторонам и убедившись в том, что его никто не увидел, он сразу же направился в гардероб. Получив свое пальто, он быстро оделся и вышел из клуба «Арена».
Он шел по улице Баумана, не обращая внимания на встречный холодный ветер. Его колотила мелкая и противная дрожь. Он сейчас пожалел, что не взял с собой палочку, так как почувствовал, что у него сильно заболела раненная нога. Лавров прислонился спиной к холодной стене и закрыл глаза. Он снова вспомнил пустые глаза Гришина, его искривленный от боли рот. Бившая его дрожь, стала стихать. Почему-то он вспомнил Афганистан, своего первого убитого врага, которого он вот так же, как и Гришина зарезал ножом. Однако, все, что когда-то было в Афганистане, осталось где-то там вдали. Там он убивал моджахедов без всякого сожаления, там были враги. Но здесь в Союзе, где человек человеку брат товарищ и друг….