20
дение это передалось моей матери... Надежда Петровна осторожно открыла дверь в спальню. Это была огромная и совершенно пустая комната. Было почти темно, синели только окна, и тихий свет ночника отражался в сияющем паркете. Прямо посреди, между окнами и дверью, откуда мы смотрели, стояла не то кровать, не то еще что-то из красного полированного дерева, с потолка падали каскады чего-то похожего на легкий голубой дым, а под шелковым, тоже голубым одеялом, весь в кружевах, спал розовый курчавый ребенок, положив на щеки длинные, вздрагивающие ресницы. Вдруг малыш вздрогнул и открыл глаза. - Разбудили мы тебя все-таки? Да? Вот у тебя мама-то болтает да болтает, - продолжала петь Надежда Петровна. - Кто к нам пришел-то? А? Незнакомые? Ну что же ты? Э-э? Не проснешься никак! Ну и ладно, ну и спи тогда. Усни, моя ягодка, спи. Я смотрел на него, раскрыв рот и вытянув шею. В тишине раздался счастливый смех Надежды Петровны. Я обернулся и посмотрел на мать. Глаза ее были полны такой боли и отчаяния, что я испугался. Она вдруг заторопилась, шепотом сказала что-то Соловьевой, и мы вышли обратно в прихожую. - А они идут мне, правда? - спросила ее хозяйка, закрывая за собой дверь. - Только вот кольцо... Как вы думаете, оно не грубит меня, нет? Как вы думаете? Мать молча бросилась в кухню. Надежда Петровна за ней. Надежда Петровна. Что с вами? Мать. Вы знаете, что-то нехорошо... Надежда Петровна. Господи, вы, наверное, с дороги устали? Я сразу как-то не сообразила... Вот, выпейте пока... Согрейтесь. Заболталась я совсем. Ведь ужин готовить надо. Из дома-то, небось, когда вышли? Мать. О, спасибо. Да вы не беспокойтесь, пожалуйста. Надежда Петровна. Ну как же я вас такто отпущу. Мать. Да мы ведь поели перед уходом, недавно. Из прихожей доносится кашель Алексея. Надежда Петровна. Ой, что-то у него кашель какой нехороший. Мать. Да бегает везде, дети, знаете...
Нужно обязательно, чтобы его Дмитрий Иванович послушал. Кстати, он сейчас приедет. Мать. Нет, спасибо. Мы не сможем подождать. Нам ведь два с лишним часа идти. Надежда Петровна. А как же сережки? Деньги-то у мужа. Смотрите, как мальчик-то устал. А мы сейчас петушка зарежем. Только у меня к вам просьба маленькая. Сама-то я на четвертом месяце. Тошнит меня все время. Даже когда корову дою, подступает прямо. А уж петуха сейчас... сами понимаете. А вы бы не смогли? Мать (в полной растерянности). Понимаете, я сама... Надежда Петровна. Что, тоже? Мать. Нет, не в этом смысле. Просто мне не приходилось никогда. Надежда Петровна. А... Так это пара пустяков... В Москве-то, небось, убитых ели. А я вот все это делаю здесь, на бревнышке. Вот топор. Дмитрий Иванович утром наточил. Мать. Это что, прямо в комнате? Надежда Петровна. А мы тазик подставим. А завтра утром я вам с собой курочку дам. Вы не думайте, это как презент. Мать. Вы знаете, я не смогу. Надежда Петровна. Вот что значит наши женские слабости-то. Может, тогда Алешу попросим? Мужчина все-таки. Мать. Нет, ну зачем же Алешу... Надежда Петровна (приносит петуха, кладет его на бревнышко). Тогда держите, держите. Крепче держите, а то вырвется, всю посуду перебьет. Ну-ка. Ой, что-то мне всетаки... Ну! .. Петух забился под руками у матери...