В общем, жили они не тужили — девчонки потихоньку взрослели, Хольд помогал деревенским с болячками, а Феликс помогал самому Хольду собирать травы. Сельская идиллия, короче говоря… Которая закончилась несколько дней назад.
Как я понял из рассказа старика, Феликс вступил в тот период, когда мальчики перестают дёргать девочек за косички и начинают присматриваться к другим местам девичьего организма. Проще говоря — парень влюбился. И не в кого-нибудь, а в сельскую красавицу, у которой от ухажёров отбоя не было и к которой на кривой козе не подъедешь. Юный Феликс решил добиться благосклонности так, как советовали в рыцарских романах — совершив подвиг. Зря Хольд его читать научил — был бы неграмотным, глядишь, остался бы жив.
Как-то ранним утром Феликс сбежал из дому в Гиблый лес, до которого часа три пешего ходу, чтобы сорвать некий особенный цветок. Разумеется, никакого цветка он не нашёл, зато обнаружил жилу ликвера — магического минерала, который редко выходит на поверхность. Что такое этот ликвер, как я понял, никто точно не знал, но материалом считался очень ценным и чудовищно опасным.
Видимо, подумав, что такая штука лучше, чем какой-то дурацкий цветок, паренёк схватился за жилу голой рукой и получил сильнейший магический ожог. Чары буквально выжгли его личность, освободив место для меня. Потом пустое тело на автомате вернулось домой, где Хольд сразу приступил к реанимационным процедурам, результатом которых стало моё появление в этом мире…
Вот такая печальная повесть о подростковой глупости. Покойся с миром, Феликс, и спасибо тебе за шанс прожить новую жизнь.
Кроме всего прочего, старик много говорил о магии и о моём магическом даре. Хотя стоит ли называть это даром — большой вопрос…
В общем, первый шаг к тому, чтобы стать полноценным колдуном — это получение специальной печати. В принципе, ничего сложного — нужно просто прибыть в главную академию общих чар, расположенную в столице империи — городе Ахене, и заявить о желании стать аколитом — так здесь называли начинающих колдунов. Ничего сложного, если бы не один маленький нюанс — эта возможность была доступна только дворянину, а Феликс Обрин им не являлся.
Казалось бы, плюнуть и растереть — раньше как-то без колдовства жил и дальше прекрасно обойдусь! — но нет. Без печати, которая обрамляла бы и упорядочивала дар, магия во мне со временем должна была стать всё более дикой и всё более необузданной… Нетрудно догадаться, что ни к чему хорошему это привести не могло.
Людей с даром, но без печати, называли дикими магами, и судьба их складывалась исключительно печально: либо смерть от бушующих в крови чар, либо гибель от рук колдовской инквизиции. Хольд поведал об этой прекрасной организации очень немногое, но даже короткого рассказа хватило, чтобы понять — гестапо рядом с ним просто дети.