Владимир пообещал себе, что если он «доживет» до смены власти, он обязательно напишет неореалистический роман, который посвятит своим родителям. В нем будет изображен дрожащий в предвечном безмолвии строй, который живет лишь только благодаря одной бредовой и «адской» идее – «идеологии преисподней» – либерализму. Придет день, бюрократический беспредел закончится, и на сцену выйдут лица, которые не будут, как раззадоренные садисты, издеваться над народом ради своих личных благ, а будут способны рационально мыслить, понимать народ, его оберегать.
Эта история поразила Вольского до глубины души. Его тревожила чудовищность режима и «деградация» страны. Больше всего Ивана беспокоил тот факт, что он не видел выхода из этой ужасной ситуации.
За печальными, но одновременно «завлекающими» разговорами товарищи не заметили, как наступило время обеда. Еда для «подысподнего» социального класса была скудной, очень редко диссидентам давали небольшие кусочки сахара либо же просроченные лакомства. Глотая безвкусную кашу, склеенную в комок, Вольский вспомнил себя – молодого, перспективного, полного амбиций, задумок и идей. Иван хотел стать знаменитым политологом, давать затяжные, но затягивающие зрителя интервью аналитическим изданиям, писать статьи, с каждой своей публикацией оттачивать свой литературный слог, жить в процветающей стране, полной радостных россиян, завести семью и большое количество детей, тем самым иметь возможность помочь России избежать демографического кризиса. Но вместо утопичных фантазий о будущем, домом Вольского оказалась «специализированная» тюрьма, пропитанная подавленной атмосферой и выброшенными человеческими жизнями.
За обеденным столом, оглядываясь по сторонам, замученный бредовым состоянием Иван не мог разглядеть в своих «соседях» людей. Он видел «живых мертвецов», у которых окончательно пропали рефлексы, атрофировалось желание сопротивляться несправедливым правилам, испытывать эмоции, да и в целом, жить. Вольскому хотелось отомстить за тех, кто сейчас сидел с ним рядом, в ИКдИ, только потому, что эти измученные люди по-другому мыслили. Почему с «подысподними» так поступали? Иван, как любой нормальный человек, не мог этого понять.
В какой-то момент Вольскому вспомнились его наивные размышления в день выборов, восемь лет назад. Он понял, что идеализировал либеральное правление, а его, на первый взгляд, теория про большинство обратилась в прах. Иван, как и любой другой россиянин, не знал про фальсификацию голосов на президентских выборах и верил, что основная масса людей, то самое «большинство», каким-то странным образом допустила ошибочное развитие ситуации, за что расплачивается до сих пор.