Общаясь с хором, отец Андрей снова поймал себя за тем же занятием, что и немного раньше. А именно: он блаженно почесывался, забыв о приличиях и посетителях. Более того, теперь обе ноги участвовали в процессе, поочередно чеша одна другую. Стыдно сказать, колено под рясой тоже зазудело. Рукой батюшка потянулся именно туда, но успел вовремя одёрнуть себя.
Однако, зуд был нестерпимый.
«Что ж такое?! – с досадой прошипел отец Андрей, закрывая за собой отдельную комнатку «Служебного помещения», и тут же вновь одёрнул себя. – Господи, помилуй мя грешнаго».
И снова взялся расчесывать зудящие места, получая от этого удовольствие. Казалось, чем больше чешет, тем больше хочется.
«Что за напасть такая? – думал отец Андрей, скребя ногтями одной руки колено под рясой, а второй скобля укус на лодыжке. – А ведь до службы остаётся не так много времени… Пора бы и настроиться».
Читать было невозможно, размышлять, смотря в окно не получалось, лечь на кровать тут же в комнате и закрыть глаза – и думать нечего. Ноги зудели так, словно их покусали стаи комаров одновременно. Но если зуд от укуса комара довольно быстро проходил, эти – саднили, не переставая. Отец Андрей, вместо того, чтобы успокоить разум и наполнить душу благостью, совсем разнервничался. Как же пройдёт служба? И чесаться негоже ведь, и отменить нельзя…
Встав на колено перед иконой и перекрестясь, священник испросил помощи у Божьей Матери, облачился и с нелёгкими думами направился к службе. Прихожане выстроились в два ряда, по правой и левой стороне соответственно. Отец Андрей шёл между ними и мучительно вглядывался в их лица. Много было одухотворённых, любопытных, усталых… Тех, кого мучает зуд – не было. А вот самого отца Андрея невыносимо тянуло почесать уже не только ноги, но, кажется, зуд добрался до рук, было даже ощущение, что кто-то ползает по шее. Мелькнула мысль, что, пока, простершись, лежал на полу священник у себя в комнатке, что-то, раньше обитавшее на ногах, перепрыгнуло выше.
Отец Андрей прошмыгнул в алтарь и запер за собой двери. Дьяк стоял спиной к нему, водружая свечу на подсвечник. Отец Андрей воспользовался таким положением коллеги и, горячо благодаря бога за эту волшебную возможность, принялся скрести покусанные какой-то тварью ноги и руки.
Мысленно заручившись подмогой всех святых, которые первые пришлись на язык, отец Андрей начал службу. Прося прощения в уме, он блаженно растирал воспаленные укусы прямо в алтаре, уже даже и не стесняясь дьяка. Терпеть было невозможно.
Хор подхватил и запел ангельскими голосами, отец Андрей выглянул на них сквозь щели алтаря.