— С ним еще один человек, — сказал француз, — обратите внимания.
Я вытащил Вильгельмину из куртки, ствол холодил руку. Наше намерение состояло в том, что, если они не смогут схватить его, они загонят его ко мне.
Я не знал, что тогда произошло. Позже я узнал, что Карлтон поспешил. Раздался выстрел, и через несколько секунд последовал еще один обмен выстрелами. Я услышал крик боли, голос Карлтона и звук шагов, бегущих по булыжнику в мою сторону.
В этот момент по улице с другой стороны подъехала машина, направляясь в сторону Les Jeunes Bohemiens. Она проехала мимо моей книжной тележки, перегородила улицу, и я вышел. Затем я увидел бегущую ко мне фигуру человека с тонким длинным носом и тяжелыми бровями.
Это был Колар, и я шагнул вперед, чтобы перехватить его. Он увидел меня, когда я пробирался мимо машины, и я увидел, как в его глазах вспыхнул страх. Он огляделся, потом снова посмотрел на меня и понял, что попал в ловушку.
В этот момент прямо передо мной из машины вышел мужчина. Он посмотрел на меня и пошел внутри Les Jeunes Bohemiens. Я был ошеломлен, настолько потерял равновесие, что почувствовал, как у меня открылся рот.
Я сразу узнал его. Кривой шрам на подбородке, тонкие, как карандаш, усы. Это был Соэ Джат, майор Соэ Джат, специалист по революционной агитации. Соэ джат редко покидал Китай, если только это не было чем-то очень трудным или важным. В последний раз он покинул Китай, чтобы организовать восстание во Вьетнаме того времени. И вот он уже в Париже, переходит улицу прямо передо мной.
Мое изумление длилось всего секунду, но Саймону Колару хватило этой секунды. Он проскользнул с другой стороны машины, и я услышал его шаги по улице. Я позволил ему пройти мимо меня.
«Годсколере», — громко выругался я, следуя за ним. Я бежал, словно адская гончая бежала за мной по пятам. Мы его окружили, и я выпустил его. Карлтон был застрелен, может быть и Добос тоже, но я мог поймать его, или упустить.
Шесть месяцев изнурительного труда в этой дыре, а он сбежал. Я выругался. - Проклятый Соэ Джат. Проклятый, потому что я был так застигнут врасплох.
Этот ублюдок Колар бежал как черт, и я был чрезвычайно благодарен булыжникам, которые так четко отражали все звуки. Я не мог, черт возьми, позволить ему уйти. Раньше я никогда не ставил ошибался, и сейчас мне казалось, что я очень хорошо начал эту работу.
Теперь я увидел его, слабое очертание в темноте. Он повернулся и выстрелил в меня. Он стрелял для эффекта, а не для точности.
Я даже не стал снижать скорость, когда увидел, что передо мной маячат массивные черные очертания Нотр-Дама. Он побежал туда, и я ухмыльнулся. Я бы поймал его там. Теперь он был вне извилистых улиц, и там ему нечего было скрыться. Его фигура, однако, растворилась в тени собора, и я еще немного ускорился.