– Он уйдет после этого сезона, – ответила Лена, с огромным трудом сдерживая победную улыбку. – И ты останешься одна.
Не было и дня, чтобы Таня не думала о том, как изменится жизнь, когда Громов перестанет быть её партнером. Она прекрасно понимала, что является для него временным вариантом. Понимала, что Алиса, скорее всего, права, и, выбирая из них двоих, он предпочтет Калинину. Понимала. И настраивала себя на то, что рано или поздно придется его отпустить. Что сказка, в которой она находится в руках прекрасного принца – явление краткосрочное. Понимала и заставляла себя наслаждаться, пока была такая возможность.
Но известие от Волченковой всё равно стало неожиданностью. Крайне неприятной и даже болезненной. Тане было обидно, что Громов не сказал об этом сам ещё в начале их совместной карьеры. Это было бы честно по отношению к ней.
– Ну, ладно, – всё-таки улыбнулась Лена, замечая, что разговор Евгения и немецкого фигуриста Томаса подходит к концу, и ей срочно нужно ретироваться. – Я пойду.
Волченкова встала из-за стола, но не отошла сразу от Тани, а на секунду задержалась.
– Если между вами действительно что-то закрутилось, – неожиданно начала она, призывая собеседницу поднять глаза, – то дам дружеский совет: Женя не терпит лжи. Соврешь ему однажды – потеряешь навсегда.
Партнерша Громова ничего не ответила, смотря на стол и с трудом сдерживая подкатывающую злость и слёзы. По её реакции Лена понимала, что добилась нужного эффекта. Она хлопнула Таню по плечу, случайно попав именно по тому, что беспокоило уже несколько дней. Этот жест заставил Таню содрогнуться, а Волченкову – поспешить к своим коллегам по сборной.
Евгений сел за стол к Тане и поставил перед ней поднос с завтраком, но та будто перестала что-либо видеть. Она смотрела в одну точку перед собой, никак не реагируя на партнера.
– Расстроилась, что Ксюша с Димой ушли? – предположил Громов.
Алексеева молчала, не поднимая глаз на партнера. Не хотелось его видеть.
– Обиделась, что пронес тебя на плече? – продолжал Евгений.
В ответ снова напрягающая тишина.
– Да что случилось? – раздраженно спросил он.
Таня медленно подняла на него блестящие глаза, полные невиданной ранее ненависти. Громов от такого взгляда, абсолютно не свойственного Плюше, на несколько секунд оторопел, будучи не в силах даже догадаться о том, что могло его вызвать.
– Почему ты… – внезапно охрипшим голосом с трудом начала Таня, из последних сил сдерживая слёзы. – Почему не сказал?
– Не сказал что? – недоумевал Евгений.
– Что это твой последний, – она прикрыла глаза, делая глубокий вдох, – сезон.