– Он стартует уже завтра, – напомнил партнер.
– Завтра только короткая программа одиночников, – пояснила Татьяна, всё ещё утыкаясь носом в грудь Жени, – от нас требуется только поддержка и присутствие в зоне оглашения оценок.
– Парники и танцоры послезавтра? – почти смирился со своей судьбой Громов.
– Да, – улыбнулась Таня, чувствуя, что почти победила.
– Будет тебе командник, – обреченно вздохнул Евгений и провел ладонью по спине партнерши, поцеловав после в макушку. – Только придется явиться на утреннюю пресс-конференцию, а ещё мне нужно будет поставить Федерацию и Олимпийский комитет в известность…
– Будем катать обе программы? – запрокинула голову Татьяна, всё ещё не размыкая своих рук, которыми обнимала Женю за поясницу.
– Если уж впряглись, так до конца, – улыбнулся Евгений. – И завтра, после выступлений одиночников, придется не идти на церемонию открытия, а тренироваться. Готова к такому раскладу?
Таня на долю секунды задумалась. Как любому спортсмену ей хотелось побывать на торжественной церемонии открытия Олимпийских игр, но не каждый мог себе это позволить из-за тренировочного графика. Тем более, некоторые соревнования начинались за день или два до открытия, и атлеты были уже втянуты в очередную гонку.
– Готова, – уверенно ответила она.
– И у меня тоже будет условие, – с напускной строгостью произнес Громов. Однако увидев, как это смутило Таню, всё же улыбнулся.
– Узнаешь завтра утром, – пояснил Евгений, а затем крепко обхватил Таню за талию, отрывая от пола. Она обняла его за шею и замерла, восхищаясь цветом глаз, что были теперь так близко.
Тане в руках Жени было комфортно как на льду, так и за его пределами. В такие моменты они чувствовали, что быть рядом и чувствовать друг друга это потрясающе естественное для них двоих состояние.
«Так и должно быть», – подсказывало что-то внутри.
Громов постарался максимально нежно и трепетно поцеловать Таню и сдержаться, чтобы не перевести поцелуй в более чувственный. Он аккуратно, будто впервые, коснулся желанных губ. Таня закрыла глаза, медленно отвечая, и запустила пальцы в его волосы. Это был поцелуй, который должен был быть первым. И это был поцелуй людей, которые уже осознавали, что они делают, и понимали, что виной не эмоции после проката, не эмоции после ссоры. Виной было взаимное притяжение, которое они были не в силах больше сдерживать.
* * *
Татьяна, стоя перед зеркалом в ванной, красила тушью ресницы, собираясь на пресс-конференцию. От макияжа её отвлек стук в дверь. Выглянув в коридор, она обнаружила на полу квадратную коробку. Даже не притрагиваясь к ней, Татьяна была уверена, что это от Громова. Фигуристка подняла сюрприз и забрала в комнату, поставив на небольшой столик, и открыла крышку. Внутри, на красивых фирменных кроссовках фиолетового цвета, лежала небольшая записка, написанная Евгением, который, судя по почерку, мог бы стать отличным врачом.