Программа шла безупречно. С огнем и страстью, которых эта ледовая арена не видела за два соревновательных дня и вряд ли увидит в исполнении кого-либо другого, потому что химия, от которой воздух начинал искриться, принадлежала только им двоим. И только они были способны на потрясающую синхронность параллельных вращений, на удивительную легкость, с которой Громов поднимал Таню, будто та была абсолютно невесомой, на вожделение, которое не выглядело пошлым или наигранным и смотрелось совершенно естественно и органично.
Когда Громов с изумительной легкостью подкинул партнершу на большую высоту в тройной подкрут, трибуны в восхищении ахнули, а затем взорвались оглушительными аплодисментами, когда он уверенно поймал её за талию и бережно поставил на лёд.
– Сейчас! – громко произнес Евгений.
Татьяна помнила о том, что заход на каскад они начнут раньше. Они присогнули опорную ногу, перемещая на неё вес и отклонились в сторону, приобретая угловую скорость, необходимую для прыжка. Резкий толчок правой ногой и они в одну секунду взмыли в воздух, выполняя тройной риттбергер. Татьяну выкинуло из круга на втором обороте, и она почувствовала, как тело критически отклонилось.
– Тащи! – до хрипоты закричала Алиса.
И Таня, мобилизовав, кажется, каждую клеточку своих мышц, вытащила почти мертвый прыжок, которому суждено было закончиться падением. Она приземлилась чисто на одну ногу, а затем успешно прыгнула вместе с Громовым тройной и двойной тулуп.
Калинина на эмоциях победно подняла руки вверх и счастливо улыбнулась, понимая, что дело осталось за короткой дорожкой шагов, а это в сравнении со всеми предыдущими элементами – уже не так сложно.
Татьяна и Евгений встретились в финальной точке. Громов прижал её к себе за талию, а она обхватила его бедро ногой. Секунда, чтобы зафиксировать положение.
Короткая программа окончена. Татьяна обмякла в руках Евгения, прижимаясь к широкой груди.
Трибуны рукоплескали, и люди вставали со своих мест, но фигуристы были не в состоянии что-либо услышать или увидеть. Громов запрокинул голову, часто дыша, и облизнул приоткрытые губы. Он положил ладонь на затылок Тани, прижимая голову к своей груди.
Алексеева не могла надышаться этим воздухом. Не могла восстановить дыхание. Её грудная клетка судорожно сокращалась в такт с грудью Жени.
Громов, наконец, придя в себя, поцеловал Таню в лоб горячими губами.
– Ты… – выдохнул он и пьяненными от эйфории глазами посмотрел на партнершу, приложив пальцы к подбородку, чтобы приподнять лицо Тани и встретиться взглядом, – невероятно вытащила прыжок…