– Я знаю, и принёс вам волшебную рыбу.
Они сидели на тёплой, уютной, светлой кухне. В духовке журчала соком и источала необыкновенный аромат волшебная рыбина, звенел колокольчиком голосок светловолосой, зеленоглазой, маминой копии, закидывающей вопросами волшебного дяденьку.
Им было так просто, тепло и уютно на этой кухне. Казалось, они всегда сидели здесь вдвоём, взявшись за руки и дожидаясь, когда поспеет в духовке волшебная рыба, и слушая колокольчик Галиной дочки. И … Славе мечталось, что случится чудо и его сыновья вовремя, прямо к столу, позвонят в дверь.
– Я не могу быть любовницей, это низко.
– Я знаю, я пришёл навсегда.
– А как, Слава, это воспримут твои дети?
– Они уже взрослые, они поймут, что мы ждали друг друга всю жизнь. Ведь у них всё впереди, а нам досталось чуть-чуть погреться у огня.
Галя, впервые за многие годы, стелила постель на двоих, и она впервые не казалась ей чужой и холодной. Они до утра лежали обнявшись, без сна. Каждый делал вид, что спит, чтобы не разбудить другого.
Но наступило утро и, прощаясь, Галя помимо своей воли заплакала и отвернулась, чтобы скрыть слёзы.
Слава шёл с камнем на душе, он понимал, что причиняет ей боль, и … себе.
Но он шёл, впервые решившись откровенно поговорить с женой и детьми, объяснить им всё, но как не причинить им боль, он не знал. Он любил своих мальчиков и жалел свою жену.
Жена выслушала его молча. Услышав, что ему ничего не нужно, проронила тихо, но с вызовом:
–А здесь ничего твоего и нет, катись к этой дуре, которая решилась тебя, никчёмного мужичишку, подобрать!
Мальчишки удивились прыти своего отца и, впервые, со времён их детства взглянули на него с интересом. Они привыкли к материнским крикам, что он никчёмный и ни кому не нужный, и такой поворот событий озадачил их.
– Деньги чтоб приносил, а больше ты мне не нужен! Надоел до смерти, тюфяк, дундук прокуренный! – подвела черту Антонина.
Слава тихо закрыл за собой дверь, и она отсекла их всех друг от друга.
Тонька разрядилась криком на детей, но они, привычные к этому, осмелев и почувствовав себя окончательно не связанными семейными узами распавшейся семьи,
велели ей … заткнуться и привычно разошлись по своим делам.
Антонина осталась одна в пустой квартире, но сегодня это её не радовало. Она чувствовала, что случилось что-то непоправимое. Её никчёмный муж, оказывается, был не так уж бесполезен. Впервые с горечью она поняла, что никогда не слышала ничего подобного от него в свой адрес, как бы она его не поносила.
И, будь он сейчас дома, дети не посмели бы её так оскорблять. Может, и не стоило его постоянно обзывать, да ведь не со зла же, а по деревенской привычке.