Мысли пробегают по замкнутому кругу в поисках решения, лазейки, выхода, любой возможности перемкнуть, переломить, но времени остается все меньше с тем, как иссякают запасы ительдина в генераторе, и он лагает все больше. Я так и не проверил его после последних сбоев, а теперь уже поздно об этом сожалеть.
А потом я чувствую чужую ладонь на запястье, кто-то зовет меня, дергает, тянет, и внезапно, как пробуждение, я понимаю, что у меня словно появилась третья рука, держащая щит. Чье-то другое сознание, смыкающееся с моим так, словно было его продолжением, предложило мне опору и собственную силу, как будто было создано ровно для этого.
И я поднимаю “третью руку” с угрожающим щитом, и он распахивает врата Хель, и перспектива ментального ландшафта меняется, и щит, становясь оружием, ударяет поверх моего ментального давления в напряженный и сконцентрированный на мне разум квиззара. Огромное, голодное, ледяное плато врезается в него с силой астероида, выжигая и давя, и словно разрывая на куски шипами и выступами, и, стоит квиззару отвлечься на новый аспект угрозы, как я вкладываю все, что осталось от энергии генератора, в еще одно усилие, продавливая остатки щитов квиззара и вминая их в его разум.
И потом наступает оглушительная тишина, потому что реальный мир вступает в свои права вместо напряжения ментальной битвы, и я с содроганием смотрю на трясущееся в агонии тело своего противника, пока генератор внутри трона не издает какой-то странный звук, одновременно с которым имплант засирает мне поле зрения информацией об ошибках.
Перегрев, потеря экранирования, опасность термической реакции, термическая реакция, опасность взрыва.
Моя “третья рука” сама по себе приподнимает щит, и Кода спрашивает казуальным тоном:
- Долбанет?
- Да, - отвечаю я, пытаясь придумать, что делать. К счастью, Кода на этот раз соображает быстрее. Он сдергивает меня с моего места так, словно я не вешу практически ничего и позорно тащит из зала прочь, оставляя мой драгоценный, обожаемый, единственный в мире трон отсчитывать секунды до коллапса.
Я продолжаю видеть густое облако ошибок, которое становится все более запутанным и огромным, и потом сначала на грани сознания раздается щелчок и треск, а потом тихий хлопок, и за нами все торопливо возведенные стены временного зала прибытия начинают падать одна на другую. Воздушной волной нас обоих с Кодой сносит вперед, мордами вниз и в пол, и на нас сыпятся мелкие камни, крошка, обломки, барабаня по плечам, спинам, головам, и я не решаюсь даже вздохнуть, чтобы не наглотаться пыли.