— Нет, не тороплюсь.
— А…
— Саша в командировке, — ответила я на его невысказанный вопрос, и Ник спокойно кивнул, принимая информацию к сведению. Правда, в карих глазах сверкнуло что-то похожее на тщательно скрываемую радость.
— Тогда подожди меня минут пятнадцать, и поедем.
— Хорошо, — я непроизвольно поежилась, когда ледяной ветер пробрался под короткую куртку, и это не укрылось от Ника.
— Залезай в машину и жди меня там, — скомандовал он, — я печку сейчас включу, чтобы ты быстрее согрелась.
Я усмехнулась его командирскому тону, но для разнообразия спорить не стала.
Послушно полезла на переднее сиденье Хонды и оттуда наблюдала, как Ник вместе с другими ребятами сворачивает экран, убирает проектор, собирает и выбрасывает мусор. Разошедшийся к ночи ветер трепал полы его куртки, ерошил темные волосы, и Ник периодически мотал головой, отбрасывая с глаз челку. Он изменился за эти два года. Причем внешне практически нет, а вот внутри появилось что-то неуловимое, заставляющее всех игроков — даже самых взрослых и упрямых — его слушаться. А может, это всегда было в Нике, просто я не замечала. Ведь в нем и раньше чувствовался внутренний стержень. Не считая моей команды, он был одним из немногих, кто никогда не боялся со мной спорить.
— Я всё, — сообщил Ник, открывая дверцу и машинально шаря рукой в кармане, — черт, забыл, что сигареты кончились. Я ж хотел у Стрэнджера стрельнуть.
— Да куда ты сейчас за ним побежишь, — я вытащила его пачку из сумочки, — вот тут же одна осталась, ты мне отдавал. Поделим по-братски.
Он замер, а потом медленно кивнул и так посмотрел, что мне вдруг стало жарко.
Мы выскочили на улицу, где уже был конкретный такой дубак. Ник прикурил, закрываясь от ветра полой куртки, сделал короткую затяжку и отдал сигарету мне. Я вдохнула горьковатый, непривычно крепкий дым и вернула ему нашу импровизированную трубку мира. А когда сигарета снова перешла ко мне, я вдруг заметила, что у Ника теперь губы в моей помаде. Как будто мы целовались. Уже даже потянулась к нему стереть эти алые следы, но в последнюю секунду отдернула руку, сообразив, что жест бы вышел каким-то уж слишком интимным.
— Ты чего? — удивился он.
— Ты весь в моей помаде, — смущенно сказала я.
— Ничего страшного, — усмехнулся он и неуклюже добавил: — Не в первый раз.
Наши глаза встретились. Объяснений не требовалось, мы оба прекрасно знали, какой именно раз был первым.
«Я думала, ты забыл», — приподняла я бровь.
«И не надейся», — словно ответил мне насмешливый взгляд карих глаз.
Надо было, наверное, как-то пошутить, ослабить это почти физически ощутимое натяжение, возникшее между нами, но мне ничего не приходило в голову. Нику, видимо, тоже, поэтому он просто забрал у меня сигарету, еще раз затянулся и вернул, мол, докуривай, а сам вытер рот тыльной стороной ладони, а потом вдруг облизал губы. И от этого простого, совершенно не нарочитого движения языка по яркому контуру губ у меня вдруг случилось небольшое помутнение рассудка. Кажется, я поняла, почему тогда поцеловала Ника. И сейчас бы не отказалась повторить. Вот только никакого оправдания в виде лошадиной дозы алкоголя в крови у меня сейчас не было, а жаль. Чертовски жаль.