— Ну что ж, удачи тебе, программист Антон, — медленно проговорил муж Нереальной таким тоном, что звучало это как «чтоб ты сдох, сука».
— Спасибо, — кивнул я, ничуть этим не смущенный. В конце концов, у меня тоже к нему добрых чувств было меньше, чем бензина в баке после шестичасовой игры. Так что он имел полное право меня не любить.
— Лера, спасибо за помощь, — я впервые за эту встречу обратился к ней напрямую, и на её бледном лице появилась слабая улыбка.
— Не за что. Пока, Ник.
— Пока.
Я уже пошел к выходу, но вдруг, повинуясь интуиции, обернулся. Муж Нереальной уже уставился в свой телефон, а сама она смотрела на меня. Так смотрела, что у меня сердце оборвалось.
«Все еще можно изменить, — мысленно сказал я, глядя на самую лучшую на свете женщину, которая по несчастливой случайности принадлежала другому, — все можно изменить, если ты захочешь».
И Лера вдруг медленно кивнула, словно на самом деле услышала мои слова.
Глава 13. Неладно что-то в датском королевстве
Нереальная
— Привет.
— Привет, — с небольшой заминкой отозвался Ник, а потом осторожно уточнил, — все хорошо?
Нет, не все хорошо. И про это я говорить не хочу. Но мне почему-то очень надо было тебя услышать, и первое, что я сделала, когда наконец вернулась на работу после этого дурацкого обеда — позвонила тебе. Не бросилась отвечать на триллионы срочных и самых срочных писем, не стала перезванивать всем, кому должна была, а набрала зачем-то твой номер.
— Нормально всё. Стесняюсь спросить, а с какого это хрена ты Антон?
Ник так знакомо заржал в трубку, что я тихонько улыбнулась. Мне очень нравился его смех — громкий, искренний, заразительный. Как и он сам.
— Так и думал, что это первое, о чем ты спросишь. Родители так назвали, я тут не причем.
— Блин, — я, честно говоря, надеялась, что он пошутил, — а почему ты не говорил никогда?
— А ты не спрашивала, — отбрехался он, но потом серьезно добавил: — Да расслабься, Лер, у меня с моим именем сложные отношения. Мы друг другу как будто не подходим, и поэтому все время ищем другой вариант. Родители, к примеру, Тошей зовут или Тошиком. Во дворе пацаны Тоником звали, в школу это тоже перекочевало.
— А потом от Тоника отвалился первый слог и ты стал Ником?
— Вот за что я тебя люблю, Лерка, — хмыкнул он одобрительно, — так это за твою догадливость! Примерно так и было, ага.
— То есть Ником ты стал еще до Энкаунтера?
— В точку. На работе меня тоже, кстати, именно так называют.
— Нииик, — я протянула его имя, будто пробуя на вкус, — тебе очень подходит. Мне нравится.
— Лерка, — вдруг как-то беспомощно прошептал он и замолчал.