От размышлений ее отвлек звонкий птичий голосок:
— Чего уставилась, ведьма? Никак работу уже закончила?
— Вообще-то да, — Тайка кивнула на распутанные нитки, чьи кончики рядком лежали на пожелтевшей осенней траве. — Передай своей хозяйке: дело сделано.
— Добро, — пташка перелетела на ветку и почистила соломенный клюв о кору. — Стало быть, награда тебе причитается.
— Мне ничего не надо, — Тайка захлопала глазами. — Я от чистого сердца помочь хотела.
— Не спорь, а сперва выслушай, — птичка издала странный звук: то ли всхлип, то ли смешок. — Меня не зря весточкой кличут: я могу передать от тебя послание кому угодно и куда угодно. Хочешь — в Явь, хочешь — в Навь или даже в мир мертвых.
— Вот это да! — Тайка раскрыла рот от удивления. — А в Дивье царство можешь?
Птичка моргнула глазами-бусинками. Должно быть, это означало «да».
— Тогда лети, крылатая, в Дивью столицу к царице Таисье и скажи ей, что я люблю ее очень-очень. И что мне поговорить с ней надобно. Пусть она починит зеркало и приснится мне как можно скорее.
— Будет сделано.
Расправив соломенные крылья, весточка взмыла в небо и вскоре затерялась среди осенней листвы в сплетениях ветвей.
***
Тут бы Тайке и проснуться, но что-то удержало ее на Границе — будто бы какое-то дело осталось несделанным. Она вдруг заметила, что рядом с ее судьбой кружит, не приближаясь, еще одна нитка — тоненькая, васильковая. И чем дальше тянется — тем тоньше становится: вот уже почти с волосок, потом с паутинку, а потом — оп-па — и обрывается. Тайка сама не понимала, отчего вдруг так больно заныло сердце — она ведь даже не знала, чья это ниточка. Но руки уже сами потянулись все исправить. Она привязала свободный кончик васильковой нити к своей и покрепче затянула узелок. Вот, так-то будет лучше!
Миг — и весь нитяной узор стал меняться на глазах. Налетевший ветер взметнул Тайкины волосы, обсыпал ее сухими листьями. Над головой громко раскаркались вороны, а в сплетении нитей тревожно зазвенели колокольчики, но вскоре все стихло, и только знакомый шепот Матушки Осени прозвучал будто внутри головы:
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, ведьма!
Ох, хотела бы Тайка и в самом деле знать это! Но, к слову, своего она добилась: васильковая ниточка окрепла и потянулась с места обрыва дальше, пока совсем не затерялась в листве. Чья же она все-таки?
Тайка коснулась ее пальцем, моргнула — и осенний лес пропал. Она вдруг оказалась у излучины Жуть-реки. Вроде знакомый изгиб: та же осока, россыпь перловиц и мелких камешков, вот только берега почему-то показались непривычно заросшими. Тайка озиралась по сторонам и находила все больше отличий. Например, кривой черемухи у излучины не было вовсе, а на месте старого дуба, чей ствол несколько лет назад раскололо молнией, торчал из земли маленький дубок всего в руку толщиной.