Вскоре я так разволновалась, что даже не представляю, в какую сторону мне надо идти. Я чувствую, как разочарование моего отца распространяется от самого Ближнего Востока. Он бы не заблудился в этом кошмарном месте. Он бы пробил бульдозером себе дорогу сквозь эти чертовы стены, вооруженный и готовый встретить любую опасность, ожидающую его в самом сердце.
Я не слишком беспокоюсь о том, что заблудилась. Знаю, что если буду продолжать поворачиваться в одном и том же направлении снова и снова, то в конце концов достигну его центральной точки. Вот что я делаю, сворачивая налево на каждом перекрестке или развилке дороги, подметки моих ботинок хрустят по гравию, и я стараюсь успокоить свои нервы.
Паника убьет тебя быстрее, чем все остальное.
Паника убьет тебя быстрее, чем все остальное.
Паника убьет тебя быстрее, чем все остальное.
Так мне говорил мой старый инструктор по серфингу, когда мы жили в Южной Африке. Я повторяю это снова и снова, как мантру, вбивая слова в свой мозг, заставляя их чувствовать себя правдивыми. Мне просто нужно сохранять спокойствие.
— Твою мать!
Прямо над головой раздается раскат грома, и я чуть не выпрыгиваю прямо из своей кожи. Сила его вибрирует внутри моего тела, отдаваясь эхом в пустоте моей груди. Молнии разрывают небо — гигантские вилки яркого, пронзительного света, который стреляет слева направо. Я стараюсь не представлять себе, каково это, если бы один из этих страшных пальцев света ударил вниз и вошел в контакт, используя мою семнадцатилетнюю тупую задницу в качестве проводника к земле. Достаточно знать, что это будет чертовски больно.
Я продолжаю идти, наклонив голову, постоянно подставляя плечо ветру, что кажется неправильным, так как я меняю направление каждые несколько секунд, но кажется, что ветер так же пойман в ловушку этой сводящей с ума сети путей, как и я. Он кружится и кружится вокруг и как бы быстро я ни двигалась, не могу опередить его.
Как раз в тот момент, когда я собираюсь сдаться и искать место, где можно укрыться, протягивается рука и хватает меня, крепко сжимая пальцами мое предплечье.
Я кричу.
Господи, неужели я кричу?
Я ненавижу себя за то, что так остро реагирую, но в данный момент это кажется таким чертовски реальным, что я в это верю. Я знаю с ужасающей уверенностью, что какой-то неизвестный призрак появился из ока бури, схватил меня за руку и собирается утащить вниз, в самые темные ямы ада. Я не создана для ада. Мне бы больше подошла сладкая вата и бесконечные массажи спины. Вечность проклятия не звучит так…
— Господи, Стиллуотер, перестань кричать. Ты разбудишь гребаных мертвецов.