Пока я делился деталями поездки, она достала из духовки запечённую курицу и поставила вместо нее яблочный пирог, нарезала салат из свежих овощей, заварила вкусный чай. Пахло так аппетитно, что в животе начало громко урчать. Не в силах бороться с соблазном, я попытался стащить хотя бы кусок хлеба, но был замечен и взят с поличным.
— Так! Не хватай! — мама в шутку хлопнула мне по руке.
— Я есть хочу, — проворчал и как маленький надулся.
—Терпи, скоро будем ужинать. Слава уже подъезжает.
— А Яна? — вырвалось у меня против воли.
— Она написала, чтобы ее не ждали. Какие-то дела.
— Дела у нее, — сердито проворчал я, — деловая больно.
— Ну а что ты хотел? Девчонка взрослая, у нее свои интересы. Ты вон тоже шляешься напропалую. — Мама пожала плечами, — Может, с друзьями встречается. Может, с мальчиком каким.
Вот, блин, только мальчиков еще не хватало! Не знаю почему, но эта мысль взбесила.
Когда Яна была с Меньшовым, я так не парился, наверное, потому что видел, как равнодушно она реагировала на его подкаты. Да и на виду они все время были. Я знал обо всем, что творилось у этой парочки, и что уж скрывать — искренне злорадствовал, когда у них наметился разлад. А теперь, было такое чувство, будто она из-под контроля вышла, и теперь ничто ей не помешает ни друзей новых найти, ни парня.
Мама правильно сказала, Яна — девочка взрослая, что хочет, то и делает. И плевать ей на мое недовольство. Она даже не догадывается о нем, а если бы и догадывалась…то все равно плевать.
— О, а вот и Слава! — радостно сказала мама, и сбросив фартук побежала в коридор, встречать своего мужчину.
Я отрешенно подумал о том, что Батю она никогда не встречала, наоборот уходила в другую комнату и закрывала за собой дверь, а тут…
Интересно, почему меня это не напрягает?
Наверное, потому что она светится от радости. И вообще за то время, что мы здесь, мама похорошела. Попали унылые синяки под глазами, опущенные плечи, недовольная складка вокруг губ. Теперь у нее на щеках играл румянец, глаза блестели, а в уголках губ притаилась неизменная улыбка.
Мне нравилось видеть ее такой. Настолько нравилось, что я даже перестал испытывать чувство вины перед отцом. Что поделать, если у него не вышло сделать ее счастливой? Жизнь — штука сложная.
Мне едва хватило терпения дождаться, когда все соберутся за столом. Мама увлеченно ворковала, пытаясь одновременно ухаживать и за мной, и за Славой, расспрашивала нас как прошел день, все ли хорошо в школе, как успехи на работе. Я подкладывал себе то курицы, то салата, принимал участие в разговоре, и снова ловил себя на мысли, что мне нравятся вот такие вечера, наполненные уютом и заботой друг о друге, а воспоминая об отце становятся не такими острыми.