Здесь, сказал он подъехавшему Эсториану, указывая на руины, здесь столкнулись они. Маги метали в воздух сгустки своей силы, и пораженные их могуществом существа наполняли округу жутким воем. Здесь сошлись две грозные армии...
Но не сразились, не слишком учтиво вмешался в его монолог Эсториан. Мои предки остановили их. Они увели асаниан и варьянцев в безопасное место, под защиту магических стен.
Слишком поздно для города, добавил лорд Душай, вежливо улыбнувшись.
Они сделали все что могли, пожал плечами Эсториан. Это сражение состоялось совсем недавно, в прошлом столетии. Эсториан и сам, собственно говоря, являлся одним из его следствий со своими янтарными глазами льва и лицом уроженца северных мест. Они стояли друг против друга отпрыск древнего асанианского рода и император Керувариона, молча озирая свидетельства борьбы их домов. Впрочем, для каждого из них эти свидетельства имели разную цену. Саревадин. Эсториан произнес это имя про себя как заклинание. Странное имя: не мужское, не женское, оно было дано великим магом и королевой ребенку, порожденному ее чревом, мальчику, каким он являлся тогда, высокому, рыжеволосому, с темной северной кожей, принцу, наделенному мощным маги ческим даром. Женщина, которая выехала из Врат, разделяющих миры, была отягощена наследником двух империй. Маги так и не сумели совладать с ее духом и потому жестоко обошлись с ее плотью. Эсториан соскользнул со спины Умизана и двинулся в глубь развалин. Рослый сенель, недоуменно потряхивая коротко подстриженной гривой, побрел за ним. Лорд Душай, неприметно поморщившись, толкнул коленями жеребца. Следом тронулась изрядно поредевшая свита. Немногие придворные пожелали сопровождать своих властителей в эти скучные, провонявшие гнилью и гарью места. Даже Сидани куда-то запропастилась. Следы крови за долгие годы были замыты дождями, пепел унесен ветром, и все же мерзкий запах разложения и смерти, казалось, еще витал над развалинами. Сила древних чародеев крепко вцепилась в груды обломков и не желала их отпускать. Именно здесь произошло это. Здесь две империи сошлись, сразились, слились в одну. На том месте, где трава долгое время не смела зеленеть, могущественные отцы обратились против своих мятежных детей, не сомневаясь в своем праве поступить так.
Легенды гласят, что они любили друг друга, пробормотал Эсториан, не заботясь, слышит ли его кто-нибудь, и не ожидая отклика.
Только любовью и можно объяснить все это. Он вздрогнул. Камень заговорил с ним голосом Сидани. Она сидела, прижавшись к расколотой вдоль колонне, кутаясь в накидку, потерявшую от времени свой цвет. На этот раз она выглядела откровенно старой