– Устала только, – улыбнулась и быстро поцеловала его в губы, пока не передумала, пока не растеряла уверенность.
Валентаев перехватил меня и прижал к себе, заключив в удушающие объятия. Он ничего не говорил. Да и не нужно… молчание – больше тысячи слов. Как и поступки…
– Поехали, – отстранился и помог мне забраться в машину. Пристегнул ремень и дал бутылку с водой. Захлопнул дверцу, обошёл машину и прыгнул за руль.
Расслабленно откинула голову на подголовник, ощущая себя опустошённой, но при этом дико умиротворённой. Кроме страха ничего больше не натерпелась, а мужчина, который стал мне нравиться, пришёл за мной.
Покосилась на него и усмехнулась. Красивый…
– Знаешь… – Валентаев напряжённо сжал руль руками, выезжая с территории пром.зоны. – Сегодня я понял, что в моей жизни появилось кое-что, что нравится мне больше достижения целей.
– И что же это? – спросила всё ещё сиплым, а теперь и утомлённым голосом. Веки медленно опускались: сработала защитная реакция организма на стресс.
– Проводить время с тобой, – предельно серьёзно произнёс он, мельком взглянув на меня, словно боясь, что я могу сбежать прямо сейчас. – Видеть тебя рядом. В моём доме. В моей одежде…
– Это ты так встречаться предлагаешь? – сонно усмехнулась и прикрыла зевок ладонью. Я даже не поинтересовалась где мои вещи и телефон…
Валентаев потёр пальцами лоб.
– Что-то вроде того. Я редко кому-то что-то предлагаю. Скорее, я просто хочу быть с тобой. Чтобы ты была со мной.
Облизала пересохшие губы и задала вопрос, который меня очень волновал.
– Если ты вдруг накосячишь, или я накосячу, и захочу уйти, сможешь отпустить меня? Без скандала… не станешь убеждать и удерживать силой? Ломать…
Валентаев криво усмехнулся.
– Не можешь ты без условий, да?
Цокнула языком и покачала головой.
– С тобой опасно иметь дело.
– Постараюсь не косячить, – ровно отозвался он.
– Отпустишь? – снова спросила я, повернувшись.
– Отпущу…
Этого было достаточно. Достаточно знать, что меня не сбираются принуждать и лишать меня моей условной свободы.
Два года спустя
Валентаев задумчиво вертел в руках синюю бархатную коробку и поглядывал на часы. Задерживается. Зараза…
Грёбаный универ, бесячие однокурсники, с которыми Колючка проводила слишком дохрена времени, и с которыми ничего нельзя было сделать.
Он так и не научился быть до конца лояльным и терпеливым в каких-то вопросах, но это не значит, что не доверял своей Колючке. Доверял. Ещё как доверял, иначе запер бы в подвале. Но с ней так нельзя. Нельзя огранивать её общение, её личное время, нужно уважать её личное пространство. Иначе… иначе сбежит.