Чтобы не подставлять Вэя, я до отказа напичкала голову «основами Дао», которые он должен был мне преподать. И, хотя смысл «основ» так и остался за пределами моего понимания, привычка зубрить не подвела — я с честью выдержала обещанный Фа Хи «экзамен», ответив правильно на все заданные им вопросы. Но это ничуть не приблизило меня ни к способности общаться телепатически, ни к умению управлять разумом животных. Фа Хи хмурился, качал головой, пытался донести до меня важность даосского учения, но я продолжала считать его бредом, мысленно отключалась на беседах и неизменно засыпала на медитациях…
— Эй, росинка, поторопись! — Вэй дёрнул меня за рукав. — Хватит елозить по лицу, оно и так бледнее лунного света!
— По сравнению с чьим? — ехидно отозвалась я и плеснула на него водой.
— Ну подожди, маленькая дикарка… — угрожающе начал Вэй, но я уже со смехом выскочила из комнаты, чуть не сбив с ног оказавшуюся на пути Жу, почитательницу моего гэгэ, тенью следовавшую за ним повсюду.
Вэй был не единственным кумиром местных девчонок. Все «старшие» — те самые парни с прямыми осанками и невозмутимыми лицами, за столом с которыми мне «посчастливилось» сидеть, пользовались здесь большой популярностью. Чем, кроме возраста, была вызвана популярность некоторых из них, оставалось для меня загадкой. Но Киу тайно сохла по Ичэну, а Сонг — по Лиангу, тощему молчаливому парню, всегда державшемуся особняком. Общавшиеся со мной «старшие» переняли покровительственную манеру Вэя и поначалу озабоченно заглядывали в миски, проверяя, всё ли я съела. Моя борьба за право выбора, с кем сидеть за одним столом, закончилась бесславно. Вэй заявил, что отказ сидеть с ним рядом приравнивается к отказу принять его, как старшего брата, и в результате мне могут дать другого — или, может, этого я и добиваюсь? Я решила, что не хочу другого старшего брата, и с тех пор безропотно садилась возле сияющего, как новая монетка, Вэя на всех общественных «мероприятиях». А Киу рассказала по секрету: Сяо Ци до сих пор не смирился, что не он стал моим гэгэ. По его мнению, Вэй слишком мне потакает и тем самым вредит моему духовному развитию. «Братец» расхохотался, когда, желая поддразнить, я передала ему эти слова, и лукаво сощурил глаза:
— Ты ведь хотела сидеть с Киу?
— Хотела. И что?
— Увидишь, — загадочно улыбнулся он. — Только подыграй мне!
В тот же день он завёл разговор со «старшими», чтобы Киу за трапезами отныне сидела с нами. Те отнеслись к идее без энтузиазма, особенно Сяо Ци, не видевший в этом смысла. Тогда Вэй со вздохом покачал головой: что ж, ничего не поделаешь, придётся разочаровать меня, занесённую в эту чужую реальность и так сдружившуюся с Киу. Я тоже горестно вздохнула, подыгрывая, и не поверила ушам, когда Сяо Ци тут же горячо заверил, что на самом деле не имеет ничего против присутствия Киу. А потом, повернувшись ко мне, сочувственно проговорил, что понимает, как мне тяжело, и готов сделать всё, чтобы я не чувствовала себя одиноко. Я вежливо поблагодарила его, одним глазом наблюдая за давившимся от смеха Вэем — не знаю, как не расхохоталась сама. А позже, оставшись без свидетелей, мы с гэгэ наконец дали волю смеху.