Так почему мне так сложно удержаться от того, чтобы оглянуться? Почему хочется жадно смотреть на распахнутые наивные глаза, розовые губы, которые периодически так соблазнительно округляются, и тонкую фигурку?
Мне всегда нравились совсем иные девушки. Высокие, знойные, ухоженные.
А тут девчонка. Простолюдинка. Стоит ей открыть рот, как во мне тотчас вскипает желание заткнуть его хоть чем-то.
Саму потребность вполне понял бы любой аристократ, ведь простонародный говор режет уши. Но вот то, КАК я бы хотел это сделать… о, это, несомненно, вызвало бы ужас у всех в моем окружении.
Прочь, прочь низкие мысли!
В себя привела знакомая, тупая боль, занывшая под ребрами. Тряхнув головой, я замедлил шаг, позволив девчонке поравняться со мной, и кивнул на ближайшее к нам здание:
– Столовая.
– Прямо отдельно стоит?! – открыла рот Хелли, с восторгом глядя на двухэтажное здание. – И там только едят?! Ну, может, хоть готовят еще, а? Или вот прямо больше ничегошеньки не делают?
– Ничего, – машинально поправил я.
Но девчонка поняла неправильно. Покачала головой (светлые косички тоже замотались из стороны в сторону).
– Нерационально это! Кухню удобнее в том же здании сделать.
– Вы правы, – сообщил я едва ли не сквозь зубы. – Кухня находится на первом этаже. Но вот слово «ничегошеньки» вам лучше удалить из своего лексикона. И повторюсь: я очень рекомендую следить за своей речью. Это… поможет в данном учебном заведении.
Вместо возмущенно округлившей глаза девчонки ответил Карыч:
– А ты еще и р-р-риторику ей преподай, Тар-р-рис. В частном пор-р-рядке, аха-ха-ха!
– Данного предмета нет в списке необходимых для обучения в академии, – парировал я. – Это был совет.
– Дружеский, угу, – мрачно прокомментировала Хелли.
Я не удержался от легкой усмешки и наклонился, пристально глядя в ее огромные глазищи. Цвет – как у лучших сортов горького шоколада… И тихо выдохнул, почти касаясь губами вздернутого носа:
– Нет. Вовсе не дружеский.
Над ухом каркнул насмешливый, скрипучий голос:
– О да, вр-р-ражеский. Вр-р-р-ражеский добр-р-рый совет.
Выпрямившись, я смерил ворона тяжелым взглядом, обещающим насыщенный диалог при следующей же встрече без лишних ушей, и двинулся дальше, со словами:
– Прошу направо.
Хеллиана Вэртззла
Так у меня это в ушах и стояло: «вражеский совет». Синеглазая светлость – чтоб ему шусы болотные всю ночь снились! – и словом не возразил против этого выражения. Получается, и впрямь считает себя моим врагом? Но почему?!
Или я и впрямь в здешних выражениях не разбираюсь, просто ворон ляпнул, а Тарис пропустил мимо ушей, как обычную шутку…