– Знаменитая колбаска Клета славится на всю округу, – поспешила добавить Джесс, выразительно двигая бровями. Она еле сдерживала смех.
Ничуть не смутившись, Сиенна запросто поинтересовалась:
– А как вы ее готовите? Жарите на сковороде?
– Что вы, так можно все испортить. Чтобы довести колбасу до кондиции, необходимы правильные тепло и режим. Ей требуется равномерное прогревание, и лучше всего во влажной среде.
– Ты безнадежен! – не выдержал Билли, хотя в уголках рта у него трепетала улыбка.
– Эта шутка никогда не приедается. – Джесс уже хохотала, держась за живот и утирая выступившие слезы.
– Еще как приедается, если десять лет слушать! – пожаловался Дуэйн, но и он не смог удержать привычную хмурую мину.
– Моя колбаса – это вам не шутки, – посерьезнел Клет, грозя нам пальцем, будто несмышленышам.
– Стало быть, ты жаришь ее на гриле? – подсказала Сиенна, возвращая разговор в прежнее русло.
– Совершенно верно.
– Хорошо, – кивнула она с задумчивым видом. – В таком случае я настаиваю, чтобы ты попробовал мои бедра и грудки.
После этой фразы, произнесенной серьезно и убедительно, все лишились дара речи.
Даже Клет.
Мы уставились на Сиенну в коллективном ступоре, и никто не знал, как реагировать на ее предложение.
Чувствуя, как подрагивают ее плечи, я немножко отодвинулся, желая видеть ее лицо. Неотразимые ямочки заиграли в полную силу, и Сиенна, смеясь, объяснила:
– У меня есть отличный рецепт курочки «моджо»! Можем вместе разогреть цыпочку и колбаску. – И добавила, обращаясь к Клету: – Это даст именно влажное тепло!
Я поднял глаза к небу – вернее, к потолку крытого крыльца:
– Господи, спасибо, что ты послал мне эту женщину!
Клет ошеломленно моргнул, но затем на его обычно серьезной физиономии расплылась неторопливая ухмылка.
Проглотивший наживку Бо прижал руку к сердцу:
– Сиенна, я буду просто счастлив попробовать ваши бедра и грудки…
– Даже не начинай, – предупредил я, но договорить без смеха не мог.
– А что? Что я сказал? – разыграл обиженного Бо. – Я говорил о ее курочке, все же поняли!
Ухмылка Клета превратилась в широченную улыбку, и он оглядел мою женщину с нескрываемым одобрением:
– Отлично, миз Диас, просто отлично.
Действительно, решительно все хохотали или улыбались. Я оглядел своих братьев и сестру, стараясь вспомнить, когда в последний раз мы собирались вместе и смеялись. Пожалуй, на Рождество бывало что-то подобное и еще за несколько дней до смерти нашей мамы: она потребовала, чтобы мы рассказывали ей анекдоты, и мы, помнится, лезли из кожи вон.
Но сейчас веселье получилось иного свойства.